Совесть – имя собственное - стр. 14

Поэтому играющие бесконечно тасовали колоду карт, оттачивая движения и счёт до невероятного автоматизма и точности.

Все остальные, кто тасовал карты по-любительски (как на воле) были заведомыми жертвами с безрадостными последствиями.

Естественно, что карты должны быть исключительно крепкими и эластичными.

Никогда не слышал, чтобы кто-то в лагере играл краплеными картами или пытался банально мошенничать. Среди уважаемых людей это невозможно по определению.

Играли в основном в игру «третями», когда банкир должен угадать карту партнёра, как в «Пиковой даме» у Пушкина. По «низам» играли и в очко или буру. Но люди серьёзные играли только «третями».

Банкир, глянув на нижнюю карту, как правило, знал всю свою колоду, что даёт в игре определённые преимущества, если противник хоть немного слабее.

В нашей играющей семье делать карты умел один человек, поэтому этот процесс мне приходилось наблюдать часто, что нисколько не уменьшало моего удивления, когда из самых простых и примитивных исходных материалов получались невероятно эластичные карты, которые были многократно прочнее и удобнее магазинных.

Сначала рвалась страница газеты «Известия» «по слою», что позволяло получать ровные полосы.

Потом разорванные по размеру три листа склеивались клейстером из пережёванного чёрного хлеба, протёртого ложкой через носовой платок.

Высохшие листы обрезались лезвием по размеру и, собранные в колоду, а потом сдвинутые плотной лесенкой, затачивались стеклом для придания рёбрам клиновидной формы.

Чтобы рёбра при тасовании не «кашлатились», их натирали парафином.

Масти наносились пальцем через трафареты по мастям из смеси клейстера и жжёной резины для чёрной масти или крови для красной.

Никаких рисунков. Только число знаков масти. Валет треф – два чёрных крестика. Дама червей – три красных сердечка.

На обратной стороне рубашка по трафарету от фантазии.

После этого колода должна «пропотеть», для чего её тасуют пару суток.

Игра в карты считалась одним из самых опасных нарушений, потому что последствия этой игры и определяли тайную жизнь зоны. А иногда и смерть.

Поэтому само наличие карт уже каралось пятнадцатью сутками изолятора.

А жалоба жертвы могла закончиться БУРом (барак усиленного режима) или «крытой» (тюремным режимом до 5 лет).

Правда, жертву это спасало лишь на время, потому что долг передавался кому угодно и куда угодно, догоняя жертву в самый неподходящий момент.

Сама жалоба ставила жертву вне закона, что приводило к последствиям, о которых даже фантазировать страшно.

Все мои играющие друзья, как правило, оказывались периодически в БУРе или на тюремном режиме.