Совершенная crazy - стр. 21
– Нехай Суковатых, чтобы Сероватых дразнили, – подумав, принял решение Славка.
– Я запуталась, – пожаловалась Сметанина. – У меня голова болит!
– Все свободны, господа. Все свободны! – Гошин резко развернулся и направился к выходу.
– Но там кто-то ходит! – с трагическим надрывом воскликнула вдруг бывшая сектантка Рада Родимцева. – Ходит и кашляет!
– Где? – замер Гошин.
– В комнате, где стоит гроб! Там кто-то ходит, кашляет и сморкается! У меня спальня рядом, я слышу всё через стенку…
– Попросите коньяку у Ксюни, – устало распорядился Георгий Георгиевич. – У неё он всегда есть.
– Я не пью коньяк! – испугалась бесцветная Рада.
– А вы начните! Последствия от него гораздо приятнее, чем от посещения секты. Ваше имущество останется цело, а в гостиной с гробом сразу станет тихо.
– Вы считаете меня сумасшедшей? – перекрестилась Родимцева.
– Я считаю, что вам полезно принимать коньяк на ночь, – отрезал Гошин и вышел из столовой, чеканя шаг. За ним с разной степенью поспешности потянулись все остальные.
Выходя последним, Орлик спёр с камина часы, показавшиеся ему золотыми.
Когда в доме всё стихло, Славка пробрался на кухню.
Булочки он нашёл в глубокой миске, под полотенцем, коньяк в буфете, а сигары в коробке на подоконнике. Сложив всё это в бумажный пакет, он принялся за приготовление кофе, но, подумав, заменил его на молоко в пакете. Кофе в сто пять лет пить вредно, решил Славка, опираясь на свои скудные познания в медицине. Коньяк и сигары опасений у него почему-то не вызвали.
На цыпочках Орлик прокрался в гостиную, захватив из своей комнаты розовое одеяло.
– Где тебя черти носили? – спросил скрипучий голос из гроба.
– Так это… заседание заседали, – смутился Орлик, будто отчитывался перед начальником смены. – А потом я ждал, когда все заснут. – Он пристроил пакет с продуктами рядом с гробом, хотел накрыть старуху, но она резко отбросила одеяло и села в гробу.
– Что Гошка затеял? – ворчливо спросила Ида Григорьевна.
– Просил гостей назваться, потому что толком никто друг друга не знает.
– Назвались? – хохотнула старуха.
– Да. Но я никого не запомнил! У меня на лица и имена память плохая.
Вот тут Славка соврал. На лица память у него была хорошая, а на имена ещё лучше. Но старухе знать это было необязательно, пусть думает, что он простой, тупой и жадный.
– А ты кем представился? – спросила Ида Григорьевна, хитро щурясь из-под фаты.
– По вашему списку вышло, что я какая-то Евгения Суковатых.
– Евгения?! Суковатых?! – Старуха захохотала так, что едва не вывалилась из гроба. Славка еле успел её подхватить, когда она дала резкий крен вправо. – Ой, не могу! – схватилась Ида Григорьевна за живот. – Ой, помру сейчас! Евгения Суковатых?! Ты?! Гошка со своей грёбаной пластической хирургией совсем память потерял, дуралей! Говорила я ему, гимнастикой на свежем воздухе занимайся, а он – блефароплаcтика! Липосакция! Грудные протезы анатомической формы! Тьфу!!