Размер шрифта
-
+

Сова летит на север - стр. 4

, не вмешиваясь в дела одрисов.

Но Спарадок повел племя на восток, осел между Тирасом[28] и Гипанисом[29]. Чем там занимался – неизвестно, скорее всего, понемногу грабил скифов, понемногу – греков Ольвии.

Однажды скифские купцы хотели расплатиться с Ситалком за вино странными монетами – серебро, но не жеребчики[30], совы[31] или кизикины[32], а тетрадрахмы неизвестной чеканки. На лицевой стороне был изображен всадник, вооруженный двумя дротиками. На оборотной – знак царской власти: орел со змеей в клюве. Сказали, что продали рабов какому-то фракийцу, других денег у того не оказалось.

Брат – кто же еще!

С тех пор он потерял покой.

Пока не заполучил предателя. Скифский номарх[33] Октамасад, племянник Ситалка по матери, передал ему Спарадока на Метре[34] в обмен на своего брата – Скила. Пленников привели на остров, мир скрепили совместным распитием чаши вина. Границей между царствами по-прежнему остался Метр.

Оба войска гудели несколько дней – цари справляли успешное разрешение династических споров. Потом ушли, каждый в свою сторону. Скил к тому моменту, скорее всего, уже погиб. Но Ситалк не стал сразу убивать Спарадока. Хотел насладиться властью над ним, унизить. Тот плелся с войском пешком, как простой общинник. Ночевал в телеге, даже нужду справлял на глазах у надзирателей…

Ситалк боролся с собой. Мысленно он уже разорвал грудь брата и вытащил еще теплое сердце. Но рука почему-то не поднималась.

Ох, как трудно дается ему это решение.

– Ты исчезнешь. Я прикажу смыть следы твоих ног до самого причала. В Энос не пойдешь, сядешь на корабль здесь, в Кипселе. Завтра. Плыви, куда хочешь – хоть в Милет, хоть в Афины. Но если узнаю, что ты высадился на берегу Стримонского залива, из-под земли достану и…

Ситалк мстительно растягивал слова.

– …сделаю посланником народа к Залмоксису.

Спарадок очень хорошо знал, что это значит. Раз в четыре года в день летнего солнцестояния жрецы перед дворцом подбрасывали на копья жертву богу Залмоксису, которую выбирали по жребию среди общинников. Душа убитого должна передать ему просьбы одрисов.

Сначала люди в черных одеяниях обходили стойбища, созывая сход стуком деревянных колотушек. Хмурые общинники стекались на толковище перед деревенским идолом, а по кибиткам и землянкам начинался вой: бабы не отпускали кормильцев.

Жрецы под звуки свирели и хоровое пение топтали босыми ногами горячие угли. Потом бросались в толпу, заставляя парней тянуть соломины из кулака. Вытянувшего короткую выталкивали в центр толковища, к идолу, чтобы повесить ему на шею венок из пшеничных колосьев.

Страница 4