Сова летит на север - стр. 23
– Подвал на какую глубину роешь? – спросил Кизик, едва сдерживая раздражение.
– Десять локтей.
– Давай, чтоб не меньше. Я посуду заказал в Афинах. Сколько привезут – не знаю, может, придется полки вешать… Собак под фундамент закопали?
Иларх кивнул.
Кизик не удержался, упрекнул:
– Медленно работаете, Хармид! К зиме нужно закончить.
– Люди устали после вчерашней стычки со сколотами, есть раненые…
– И что? – взорвался эсимнет. – Других землекопов у меня нет. Кто не занят севом яровых, строит Тиритакский вал. Именно для того, чтобы не было стычек. Хватит таскать послов в храм Аполлона. Там даже выпить нормально нельзя, потому что жрецы начинают шикать. Без пританея – никак! Что здесь непонятно?
В сердцах он хлопнул ладонью по холодному камню.
Иларх молчал.
– Ладно, – выпустив пар, Кизик успокоился. – Мне рабы нужны. Поплывешь в Фанагорию, купишь человек десять… Мужчин и женщин. Мужчины должны быть знакомы с плугом. Я буду степь распахивать к северу от Пантикапы, старые поля оставлю под паром… Понял?
Хармид снова кивнул.
– Сколько пахарей?
Эсимнет задумался, пожевал губами.
– Давай четырех.
– А женщин?
– Прислуга в дом… Сам решай. Ну, двух – трех… Деньги возьми у ключника.
Поклонившись, иларх спустился с башни.
Ему не хотелось плыть в Фанагорию, но приказ есть приказ. Рабов в Пантикапее стараются не продавать. Каждая пара рук на счету. Весной они нарасхват, потому что надо пахать и сеять, летом заготавливают сено, пасут скот. Осенью все горожане поголовно заняты сбором урожая. Зимой рабов гонят за хору[95] на строительство оборонительного вала к Меотиде[96], который начали возводить еще при Археанакте Первом.
Тавры рабами не торгуют, хоть и пиратствуют. Захваченных матросов и купцов приносят в жертву Деве: сначала кровью польют алтарь, потом добьют дубиной, а голову насадят на кол.
Сколоты иногда привозят военнопленных – в основном сайримов[97] и сираков[98], когда те совершают вылазки из-за Танаиса. Но только во время перемирия, если у Кизика есть деньги, чтобы заплатить дань. Как только казна иссякнет, начинаются стычки; тут уже не до мирной работорговли.
До заката Хармид находился в котловане: давал указания землекопам, иногда сам брался за лопату или лом, помогал выворачивать валуны. Закончив работу, солдаты нестройной толпой двинулись к войсковому бараку.
Позади остались акрополь, лепившиеся к горе гроздья жилых домов на террасах, кварталы ремесленников… В доках еще кипела работа – моряки будут продолжать просмолку до тех пор, пока солнце совсем не сядет, иначе смола остынет, затвердеет, а значит, завтра опять придется жечь дрова и дышать вонючим черным дымом.