Сова, которой нравилось сидеть на Цезаре - стр. 11

Сначала я расстелил на полу возле своего кресла газету и обернул руку старым полотенцем, чтобы обезопасить себя. На левую руку я надел старую шоферскую перчатку (при работе с такой мелкой птицей, какой был Веллингтон, перчатка не нужна, но птице удобнее сидеть на руке, закрытой кожаной перчаткой). Потом, зажав поводок из шнурка в зубах, я на несколько сантиметров приоткрыл дверцу клетки и с надеждой сунул туда руку, стараясь ухватить позвякивающие путы Веллингтона, но он сопротивлялся и шипел, забиваясь в дальние углы клетки. Наконец, мне удалось его ухватить. Я осторожно вытащил его из клетки. Он перестал сопротивляться и вцепился в мой левый кулак. Другой рукой я пропустил поводок в кольцо и оставил его свисать между пальцев. Кольцо я плотно зажал большим и указательным пальцами. Теперь я мог устроиться в кресле и дать птице чуть больше свободы. Моя задача заключалась в том, чтобы Веллингтон привык брать пищу у меня из рук и съедать ее на перчатке. Я надеялся, что после этого смогу выпускать его летать по квартире там, где он не причинит большого вреда или не поранится сам, а потом звать его на свою руку. Показывая птице лакомство, я издавал бы характерный свисток. Я надеялся, что со временем он привыкнет прилетать по свистку – с лакомством или без. А потом у нас сложились бы те отношения, на которые я уверенно рассчитывал.

Проблема заключалась в том, что Веллингтон явно не хотел принимать меня. Вечер за вечером, неделю за неделей он на короткое время вцеплялся в мой кулак с уверенностью директора металлобазы, к которому пришли аудиторы из налоговой службы. Для такой мелкой птицы, как Веллингтон, крохотных, наполненных желтком цыплят приходилось нарезать ножницами – отвратительное занятие. Справившись с дрожью, я брал скользкое, мелко нарезанное мясо и протягивал птице, посвистывая и воркуя. Мне казалось, что картина должна быть соблазнительной для любого сыча.

Веллингтон шипел, уклоняясь от протянутого ему мяса. Его клюв был плотно сжат – так сжимают губы маленькие дети, когда им подносят ложку протертого шпината. Я тряс отвратительным лакомством перед его глазами, тер этим мясом его клюв. Примерно через час во мне возникало непреодолимое желание щипцами разжать его клюв и затолкать туда мясо кончиком карандаша. Все было тщетно. В отличие от своего прославленного и весьма общительного тезки, Веллингтон предпочитал ужинать в своей клетке в полном одиночестве – или не ужинать вообще.

Позаимствованная клетка-коробка была лишь временным решением квартирного вопроса Веллингтона. Чтобы птица не сидела в заточении, когда я не мог выпустить ее на поводке, я построил для нее «попрошайник». Он представлял собой миниатюрную жердочку, которая крепилась над достаточно широким подносом. По этой жердочке Веллингтон мог гулять туда-сюда на длину поводка. Скоро кормушка, деревяшка с закрепленным в ней кольцом для поводка и вчерашняя «Sunday Telegraph» перекочевали на верхнюю крышку клетки-коробки. В первые выходные в моей квартире Веллингтон устроился там и стал наблюдать за дальнейшими усовершенствованиями.