Сотовая бесконечность - стр. 84
В лачуге дух стоял тяжёлый, спёртый – пахло землей, прелыми шкурами, нечистотами. Окна не было, воздух, вместе с комарами, просачивался сквозь неплотно прикрытую дверь. Мужчинам предлагалось выспаться на шкурах, брошенных на пол. Но не только гнилой воздух мешал почивать – шкуры служили полем выпаса для мириад насекомых, и Степан, не в силах уснуть, ворочался с боку на бок, давя прыгающих по нему блох, расчёсывая до крови тело и отмахиваясь от летучих кровососов. Родион же спал, как ни в чём не бывало, а может, просто притворялся в пику младшему спутнику.
Степану показалось, что он только-только сомкнул веки, как его уже кто-то принялся тормошить.
– Вставай! – Родион тряс за плечо парня, туго соображающего спросонья.
– А? Что?
– Быстро! Ноги в руки и айда! На нас напали!
– Кто?! – Степан одним прыжком вскочил на ноги.
– Пока не знаю…
– Последыш тревогу поднял, – отозвался от проёма выхода Дед. – Он зазря будить меня не буит.
Мужчины выскочили на крыльцо. Над поселением плыл на удивление чистый звук – кто-то бил в колокол. В темноте, подсвечиваемой только прогоревшими угольями, было видно, как из лачуг выскакивают женщины с детьми и бегут в глубь леса. «К поляне с башней», – догадался Степан. Вооружённые секиромечами мужчины шли быстрым шагом, подгоняя отставших. Туда же, вслед за всеми, «рванул» Дед, за ним последовали и пришлые.
Когда они появились на поляне – эвакуация завершалась. Согласно неписаному закону слабейшие – женщины, дети и «неприкасаемые» – сидели наверху, в бывшем резервуаре для воды, втянув последнюю лестницу. Все человеки, способные держать оружие, располагались внизу. По периметру поляны лежали огромные кучи веток и хвороста. Их зажигали, чтобы сподручнее было драться. На тот случай, если все защитники падут, последним рубежом служила съёмная лестница. При любом исходе боя звери до остатков племени не доберутся. А осаждать неприступные крепости они пока не научились или уже забыли, как это делать… Люди наверху могли продержаться около недели – у них были запасы воды, а терпеть голод они умели с младых когтей. Чтобы племя не выродилось, каждый раз в башне находился кто-то из мужчин. На сей раз жребий пал на могучего кузнеца. Он стонал и выл наверху, не вправе помочь братьям в битве.
– Нам бы до зари выстоять, – молвил Дед, занимая место в круговой обороне рядом с пришлыми. – Никака тварь при сонце не нападат. Тока людомедведь-шатун, и то ежли ево зимой поднять.
– А что, Дед, часто у вас так? – поинтересовался Степан, вынимая нож. Глаза привыкли к темноте, и он видел, как рядом с ним разминался могучий мужик, на голову выше и в плечах в три раза шире. Богатырь споро шинковал ночной воздух гигантским мечом.