Сотовая бесконечность - стр. 81
– Как же вы живёте-то?
– Нормальна живём. Земля рудит, бабы рудят, зверья полно. А скольки у ево ног, глаз чи хвостов, в котле не видать. Только вот мутняки досаждают.
– Кто такие? – заинтересовался Родион.
– А мутанты хреновы! – смачно сплюнул сквозь звездообразную щель Дед.
Глаза Степана невольно переместились на Последыша, обхватившего ногу папашки клешнями рук.
– Та рази ж сынок мой мутный?! – возмутился Дед, цепко отследивший взгляд. – Нормален человек! И бьётся, межи прочим, из мутными так, шо тебе, мил-друг, й не снилося!
– Кто же они такие?
– Мутняки – то люди, которы из зверьми скрестилися. Чи бабы ихние от зверюг народили, чи то мужики зверских сучек да самиц трахали, та тольки развелося мутных немерено! Е людоволки – злы гады, прожорливы. Е людомедведи. Те самы опасны – человечину полюбляют, жруть людей почём зря. Е й помельче – людопсы, вредны тольки када у стаи сбиваются. Та и то их приручить можна. Ежли не брезгаишь. А вот людокони – их ище кентами звут – так они ваще безвредны, мы с ими не ворожимся. Траву жрут, нас не чипают и мы их тож. Хоч я сам видал, один такой кент запинал людоволка насмерть, када той попытался ребеночка у ево стибрить…
– Вам ещё повезло, Дед, что в вашей местности львы и тигры не водились, – вздохнул Родион.
– Интересно, а если бы тут слоны жили, что бы получилось? – ляпнул Степан.
– Ни хрена б не получилось, – подумав, ответил Дед. – Была тут слониха одна. В зоопарке. Съели её. Когда жрать стало нехрен.
– А что за башня у вас, Дед, на поляне? – вполголоса спросил Степан, которому стало неловко за глупый вопрос.
– Дык то наша крепость. Када мутняки на нас валят, мы туды баб та дитёв закидываим… Сами внизу рубимся.
– Чем рубитесь? Оружие какое у вас? – поинтересовался Родион.
– Та како в нас оружие. Мечи та колья железны. Все наш коваль робит, железа полно по лесу насобирать можна. Ище огонь помогает – людозвери ево си-ильно пугаются.
Последыш, мирно сопевший, вдруг подскочил, насторожился, втянул огромными ноздрями воздух. Мужчины рефлекторно схватились за рукоятки ножей. Дед тоже привстал, повёл остатками ушей, успокоил гостей:
– Усё нормательно, то наши с охоты валят.
Последыш радостно заквакал, обращаясь к Деду, а потом попрыгал в дальний конец поляны.
– Зверя забили! – довольно сказал Дед, «переводя» словеса младшенького сыночка. – На вечер гужбанить буим! Ох, нажрёмси!
Староста, кряхтя, постанывая и пуская ветры, спустился с крыльца и заковылял вслед за сыном.
В центре поселения, на местном подобии майдана пылал огромный костёр, сложенный из целых брёвен. От него накатывал нестерпимый жар, поляна освещалась будь здоров, словно здесь появилось автономное солнце. Над пламенем, на циклопическом вертеле, который попеременно вращали три дюжих хлопца, жарилась гигантская туша. Что это была за зверюга, пришельцам угадать не удалось. Не то постядерный гибрид бизона с грузовиком, не то плод удачного брака между лосихой и комбайном. Над расчищенной площадкой плыл запах палёной шерсти и подгорелого мяса. Блики костра багровыми пятнами ложились на бледные лица женщин, лоснились на мускулистых спинах мужчин, фосфорическими пятнышками блестели в глазах прирученных людопсов, лежавших поодаль.