Сотня. Забытый поход - стр. 4

Тут, в степи, всё шло обычным укладом. Было, конечно, несколько дурных приказов, но казаки, по извечному служивому правилу, исполнять их не торопились. Пусть прежде в столице горячие головы охолонут и сами разберутся, чего понаприказывали. А уж они своё дело знают туго. Возникни нужда, встанут конно и оружно, как по уложению и положено. На том весь век воинство казачье и держится. Была ещё попытка то самое уложение отменить, но тут атаманы казачьи быстро тем отменяльщикам головы на место поставили.

Просто напомнили, что казаки это отдельное вооруженное сообщество, способное и без всяких регулярных войск власть в столице сменить. Тем более что отдельных казачьих полков там и так хватало. На том и успокоились. Зато примерно в девятьсот седьмом началась странная замятня на Ближнем Востоке. Какая-то там Антанта принялась пирог делить. А под эту сурдинку местные принялись друг дружку резать так, что никакой войны не надо. Сами управятся. В Персии, к примеру, всё шло к гражданской войне.

Опытные ветераны, регулярно беседуя с купцами из тех земель, только головами качали, отлично понимая, что очень скоро таким макаром вся эта буча может и до границ империи докатиться. Так что молодую смену казачат готовили серьёзно. И экзаменацию они сдавали куда как жёстко. Самому Матвею пришлось взять на себя обучение казаков пластунским ухваткам и метанию ножей. Как оказалось, лучше него в этом деле в станице и не было.

Так что три раза в седмицу он выезжал за околицу на луг, где были установлены мишени для ножей, и принимался обучать парней всему, что сам умеет. Казачки, понимая, что эти приёмы могут сохранить им жизни, учились от души, можно сказать, истово. Тем паче что приказ об этом обучении поступил от станичных старшин. А с этими людьми лучше не спорить. Разом в бараний рог свернут.

Припомнив некоторые эпизоды обучения молодёжи, Матвей невольно усмехнулся. Гонор поначалу им пришлось отшибать в буквальном смысле кулаками. Зато потом, сообразив, что это не баловство, учиться парни начали всерьёз. Мысли его снова вернулись к возможной войне на границе России, и оберег, который он носил не снимая с того дня, как схоронили деда Святослава, снова толкнулся в грудь. По всему выходило, что мыслил он в верном направлении.

Оберег этот был не просто памятью о старом казаке, являвшемся Матвею родичем в дальнем колене, а ещё и ниточкой, связывавшей его со старым, уже почти забытым божеством, Перуном, считавшимся в старые времена основателем рода человеческого и покровителем всех воинов, защищавших свою землю. Недаром оберег этот назывался громовой стрелой и был сделан из кремня в виде наконечника стрелы. Кремень – камень воинов.