Сотник из будущего. Начало пути - стр. 31
И правда, в снежную даль уходил вестовой от чёрных клобуков.
Ну как мне можно было ему уступить, вот я и рванул вдогонку.
Кони у нас были по силе и мере усталости, видать, равные. Ну да я был помоложе чуток да и, небось, полегче немного. Так что догнать его сумел, и мы влетели к своим ратям уже одновременно. Я к своему князю, а тот к хану берендеевскому бегом, ну тут и мы давай вместе с ним хором докладывать. А князья смотрят на нас да ухмыляются: «Не уступил, Волчок?!»
Ладно, план нападения всё начальство быстро наметило, разрисовали что-то там сулицами на снегу. Мы с берендеичем им показали, где что было и как кто там стоял у копчёных.
И вот пошла команда: «Всем воинам выстроится большим полукругом!»
Не знаю уж как, а мы опять с тем молодым берендеичем рядом оказались. Он на меня косит так зло. И я на него тоже, а он ещё такой шипит что-то по-своему, только я и разобрал из всего: «Рус Ивашка».
Ну, я ему тоже выдал в ответ: «А ты шакал худозадый!» Небось, если бы не атака, так бы и сцепились с ним прямо там же, на поле.
И тут вылетают вперёд князья да начальство союзников с мечами и саблями наголо, ну и мы за ними тут в галоп ударились.
Вылетали наши сотни на кочевье половцев уже с самым рассветом.
Для меня это самая первая битва была, и всё смешалось тогда в каком-то сумбуре. Только помню, что вынесло меня к кибиткам. Стоят щиты, сплетенные из ивняка, а за ними копчёные суетятся. Кто из них орёт что-то, кто свой лук ладит, а у кого уже и сабелька или копьё в руке наготове.
Перед защитными щитами здоровенный такой половец стоит, огромную оглоблю в своих ручищах держит и ею уже замахивается, вот как даст сейчас, так и костей не соберёшь.
У меня в руке сулица была, я её и метнул с ходу, а сам дальше несусь. А куда? Входа-то нет впереди, коня останавливать мне даже на миг нельзя – сразу же для стрелка лёгкой мишенью станешь. Только вперёд!
Ну и полетели мы с моим Сивкой прямо. Как прыгнул мой жеребец, только вихри снежные в стороны! Словно птицей мы с ним взлетели! Лёгкий я был тогда, оттого, видать, и перелететь ту ограду смогли.
А за мною, смотрю, берендеич летит, тоже, значить, перескочить сумел и скалится так на меня глядючи. Словно кричит: «Не только ты так умеешь, и я тебя ничуть не хуже могу!»
Ну и давай мы там крутиться да сечь всех, кто только нам под руку попадётся.
Наши-то сотни только влетали вовнутрь становища, и пришлось нам тогда несладко. Помню только, как конь берендеича начал заваливаться. Сразили его, а он с седла сам слетел в снег, видать, потому как оглушённый был, и пара копчёных его уже насадить на копья подскочили. Где только у меня силы столько взялось, подлетел я к ним – одного мы Сивкой втоптали, а другому я саблей шею рассёк, и фонтан крови выше коня взлетел, видно, ему самую жилу рассёк! Ещё от двоих, что подскочили, отбиваюсь еле-еле, всё, думаю, не сдюжу больше, конец мне пришёл. Ну а тут уж и наши во внутрь ворвались и с гиканьем да свистом пошли по всему становищу всех рубить!