Сотник и басурманский царь - стр. 2
– Что ты всё время озираешься, старик?
– Мы идём по казачьей земле.
– Казаков мало, они побоятся напасть на нас. Мой отец всегда смеялся над ними!
– Да, он был весёлый человек. Поэтому и остался лежать в этих степях навечно…
– Не будь ты седым, Бекул-ага, я бы наказал тебя за такие слова о моём отце, – с раздражением прошипел начальник охраны и вдруг замер.
Прямо перед ними из-за невысокого холма выехал всадник на рыжем коне. Белая гимнастёрка, синяя фуражка, штаны с жёлтыми лампасами, на поясе шашка, погоны серебряные, усы рыжие, а глаза строгие…
– Казак? Ка-за-аки-и!!! – не своим голосом взвыл мудрый работорговец, нахлёстывая своего коня плетью.
– Куда, старый трус?! – презрительно фыркнул Мамбек, хватаясь за рукоять дамасской сабли. – Где ты видишь казаков? Он всего лишь один!
– Вот вы и разберитесь с ним, – не оборачиваясь, прокричал Бекул-ага. – А я пока подожду. Где-нибудь в тени. Подальше отсюда, да…
– Убьём его! – Шесть кривых клинков взлетело в воздух.
А казачий сотник только коня каблуками пнул, нагайку в правую руку взял да и поскакал на врага. Один на всех! Да ему-то что – врагов бьют, а не считают. Смысл заранее париться? У нас говорят: сначала побьём, потом разберёмся!
Казачья нагайка не коня хлестать, она для боя предназначена. Из двенадцати ремней плетённая, а на конце пуля свинцовая – раз по башке прилетит, так и не копошись, пыль степную нюхай и не высовывайся, коли добавки не хочешь…
Первого – свалил в висок, второму – по чалме, третьему – все зубы выбил, четвёртого за ногу поймал да из седла на пятого кинул, а у шибко храброго Мамбека его же саблю отобрал, на коне развернул, да и по заднице от души отшлёпал!
На колени пали басурмане, пощады просят, кто над девицами да детьми изгаляться привык, того в настоящем бою не ищи, такие всегда друг за дружку прячутся.
– Ушёл, зараза, – глянув из-под руки, решил сотник, видя, как тает на горизонте облачко пыли вслед за лошадью сбежавшего работорговца. – Ничего, в другой раз всё одно поймаю!
Спрыгнул с седла, разрубил шашкой верёвки пленниц да этими же верёвками басурман в один букет увязал. А девки ему уж и в ноги кланяются, плачут от счастья, благодарят казака за спасение…
– Спасибо, дяденька-а!
– Сами-то откуда будете?
– С Волги, станичник! Кто с Астрахани, кто с села, кто с хутора…
– До дома-то доберётесь?
– Доберёмся, дяденька!
– Вот и ладушки, – улыбнулся сотник. – Разбирайте лошадок басурманских, да и двигайте на закат. У меня ещё служба не закончена…
– А с этими что делать? – Девушки грозно топнули ногой на связанных басурман.