Сосновые острова - стр. 7
Вечерело, воздух был еще теплый, в окнах крупных офисов загорались первые окна. Гильберт бродил по запруженным улицам и покорно дрейфовал по перекресткам с толпами закончивших работать японцев. Ему бы не мешало перекусить, но он чувствовал себя слишком прозрачным, чтобы принять ясное решение, да, он ощущал себя совсем прозрачным, и эта прозрачность не имела ничего общего с легкостью, но выражала его бессилие. Его способность помещаться в пространстве, вытесняя воздух, чтобы занять своим телом его место, казалась на редкость ущербной. Поэтому он с трудом передвигался и чувствовал только, как его шаг за шагом увлекает за собой возбуждение, возрастающее на улицах после закрытия офисов, как будто он по-вампирски потреблял энергию от окружающих, и при этом он сам не знал, куда и зачем ему идти, а потому просто позволял толпе уносить его дальше.
Матильда не писала и не звонила. В гостинице перед лифтом он еще раз проверил телефон. Его отказ участвовать в конгрессе с сожалением приняли к сведению. От Матильды – ни слова. Вероятно, ее устраивал ход событий, который для него самого стал неожиданностью, и она теперь считала себя свободной поступать по собственному плану. Она женщина весьма занятая и порой бывала так завалена работой, что они и не общались вовсе.
Она преподавала музыку и математику в одной гимназии и еще на курсах повышения квалификации для учителей. Считалась светилом педагогики, гением коммуникации и чудом природы, прилично зарабатывала по сравнению с мужем и была исключительно востребована.
Но даже при самой тяжкой загрузке должна же у нее найтись хоть минута черкнуть ему два слова. Сам он будет тверд и звонить не станет. После всего произошедшего первый шаг точно за ней. Очень может быть, что она просто боится: она же провинилась, он имеет право гневаться. Теперь ее задача – вымолить прощение. Одно лишь то, что она не звонит, уже неслыханная дерзость. Он не поддастся, он будет непреклонен и даже не подумает подставлять другую щеку, хватит с него унижений. Жаль, что она не знает о его путешествии. Гильберт Сильвестер один в Токио, на другом конце света, ведь так далеко от дома он никогда еще не бывал. Больше рассказать об этом некому. А Матильду бы тоже зачаровал вид на Японские острова с самолета.
Человеческие массы перетекали из автобусов в метро. Он оказался в переулке с маленькими кафе, в каком-то ущелье между небоскребами, сверкающими под заходящим солнцем. Он зашел в суши-бар, сел к окну у стойки и стал наблюдать за мелькавшими пешеходами. Черные гладкие волосы, гладко выбритые лица, гладкие выученные улыбки. Мимо прошагал молодой человек с окладистой бородой, в широких штанах для айкидо, волосы на макушке завязаны узлом, как у самураев, но издалека было видно, что он европеец.