Соседи. Смешные и трагикомические истории - стр. 5
– Вы буфетчик? – вдруг произнесла девица на чистейшем русском. Интонация могла убить смесью снисходительности и презрения. Повеяло бывшими крепостными, Серебряным веком, сумасбродными декадентками дворянских кровей и накрахмаленной салфеткой через предплечье.
– Нет, – ответил я, и достал фляжку:
– Выпить хотите?
Барышня капризно помотала головой, продолжая меня гипнотизировать. Я выпил. Возникло желание пошутить.
– Раз уж вы приняли меня за буфетчика, позвольте предложить вам орехов.
(В рюкзаке очень кстати оказался кулёк со смесью кешью, фундука и миндаля).
– Хорошо. Пожалуйста, дайте жареных солёных фисташек, – она привстала с полки. Поворошила кулёк, поморщилась из-за отсутствия фисташек и выбрала миндаль. – А что это вы пьёте? – спросила она, принюхавшись.
– Дешёвый виски, – отвечаю.
Прошло минуты три. Барышня элегантно сгрызла миндаль и вновь обратилась ко мне.
– Значит, вы заяц?
– Как вам сказать. Вообще-то я домой еду.
Она начала грызть еще один миндальный орех. Взгляд девушки фокусировался на мне так долго, что я бы не рискнул назвать ее воспитанной. Проще сказать, она не сводила с меня глаз. Конечно, с одной стороны, ноги у нас в роду – весьма выразительная часть тела, а я в шортах. Но в лице, особенно в третьем подбородке, я в последние годы уверен не был, да и насчёт изящества талии сильно сомневался, хотя в сочетании с размахом плеч…. Я выпрямил спину, задрал подбородок, расправил грудь, втянул живот. Чуть подумав, слегка напряг обе голени – и изрядно приложился к фляжке.
– А зачем вы пьёте? Вы ведь сейчас выпили, нет?
– Да.
– А зачем?
– Потому что хочу выпить.
От светской беседы, напоминающей театр абсурда, я стал потеть интенсивнее.
– А вы знаете, что пить вредно? От этого люди умирают (она произнесла «умивают»), я знаю.
– Догадываюсь, что вредно.
– Поэтому пейте лучше морковный сок.
Совет пугал исключительной серьёзностью.
– Хорошо, – пообещал я. И – выпил.
Следующие минут десять глаза барышни сосредоточенно расстреливали меня то короткими, то длинными очередями. Я смотрел в угол купе, и время от времени пытался приветливо улыбнуться. Несмотря на ударные порции алкоголя, улыбка выходила кривоватой.
– О чём вы думаете? – вдруг кокетливо прощебетала она, после чего уселась на полке на корточки, прислонилась спиной к стене и чуть-чуть сползла вниз, расставив ступни для устойчивости.
Стало очевидно, что цвет трусов под белыми полупрозрачными брюками отличается от цвета лифчика – красное не просвечивало. Тёмное, впрочем, тоже. Брюки в том месте были идеально белыми. Скорее всего, и трусы на ней белые. А, может, дело вовсе не в белых трусах, а в ткани брюк, которая в районе шагового шва плотнее, чем на штанинах. Если же барышня не носит трусов (а почему бы и нет, собственно говоря, вон какая она странная), значит, она делает специальные стрижки, гм, в зоне бикини. Ну, а если она ни стрижек таких не делает, ни белых трусов не носит, то выходит что она – натуральная блондинка.