Соседи поневоле - стр. 22
– Господи! – оборачивается и вскрикивает рыжая.
– Ну, зачем же сразу “господи”? Можно просто Артем, – усмехаюсь.
Она отворачивается и заявляет.
– Вообще-то ты тут не один живешь. Поэтому будь добр одеться.
Я опускаю взгляд на себя. Да, в одних боксерах. Но, черт возьми, я не просто так хожу в качалку, чтобы стесняться своего вида. Да и дома я, в конце концов.
– Что-то не нравится? – замечаю, как она покраснела. Черт! Такое вообще еще в природе встречается?
– Ты голый!
– Да нет же.
– Надень, пожалуйста, что-нибудь, треники там, футболку.
– Не нравлюсь? – вскидываю бровь. Да я кайфую от ее растерянности. Ну вот, один вид оружия против нее у меня уже в кармане, хотя нет, на теле.
– Нет. Скройся с глаз моих.
Довольный собой иду в комнату и достаю спортивные брюки, да майку. Возвращаюсь обратно. Рыжая, кстати, как ее зовут, вылетело из головы?
– Э-э, извини, забыл как тебя зовут, – сажусь за остров на высокий табурет, вдыхая запах чего-то аппетитного.
– А мы не знакомились, – ворчит девушка.
Я присматриваюсь. А ничего. Нет, рыжие не в моем вкусе, но она на самом деле симпатичная. Белоснежная кожа, на лице проглядывают веснушки, стройная, невысокого роста. Как она вообще дотянулась до моей головы? С табуретки что ли?
– Так я представился, раз нам предстоит жить под одной крышей, можешь и сказать, как тебя зовут, – нет, я все же надеюсь от нее избавиться, и планы зреют в голове. Может, удастся ее вывести из себя, и она уйдет, громко хлопнув дверью. – Не называть же тебя пигалицей.
Она одаривает меня своим серо-зеленым взглядом и ничего не отвечает. Выкладывает со сковороды на тарелку сырники. Я сто лет не ел сырники. И ставит на стол. Наливает молоко в чашку, садиться напротив.
– О, завтрак, – тяну руку к тарелке и тут же получаю ощутимый удар, отдергиваю тут же руку. – Ай. Ты чего дерешься? Больно же.
– А нечего на чужой завтрак разевать рот, и руки распускать, – зыркнула на меня.
Так-так. Вот это штучка. Один-один.
Спорить нет смысла. Заглядываю в холодильник и…
– Верхняя полка это мои продукты. Так что если ты хочешь поесть, затаривайся сам, – комментирует она.
Улыбается белозубой улыбкой и откусывает от сырника. Я же, не теряя времени, подхожу к ней и отбираю тарелку.
– Эй, это мое! – подскакивает она, но мой рост и тарелка в руке для нее не досягаема.
– Это твоя оплата за мою ушибленную голову. Так что в расчете, – плескаю себе в кружку из бутылки молоко и сажусь за противоположный конец стола.
Я чувствую, как она сверлит меня злым взглядом.
– Не выйдет, – говорю, не смотря на нее.
– Что?