Соседи по Москве - стр. 8

У одной в Москве родилась мама. Потом влюбилась в провинциала и убежала с ним из дома. Но остались родственники, одноклассники. Поэтому в выходные родители на своей двадцать первой «Волге» катили за продуктами. Еще и по гостям ходили, еще и обижали людей тем, что не заглянули. И мама оправдывалась: «Извини, сама знаешь, что у нас в магазинах пусто, а на рынках цены зверские. Настоялись в толпах, не успели». На самом деле в очередях никто не давился. Просто не хотелось лишний раз эксплуатировать свой «блат в торговле». Расскажешь про троюродную сестру – директора продуктового магазина, и знакомые с живой не слезут. Не умрут, в Москве можно и так выстоять что угодно, если повезет. Не то что в провинции.

Пару раз, когда машина была не на ходу, дочке разрешили отовариться. Она со своей неизменной спутницей, лучшей подругой, бросив вещи у родного дяди, отправлялась в один из неприглядных, почему-то всегда овощных магазинчиков на окраине. Там проходила в директорский кабинет, говорила, что она то от тети Светы, то от дяди Вити, брала из приготовленной картонной тары мясо, колбасу, конфеты и еще много чего, не свойственного зеленной лавке. Тут подружка была кстати: аккуратненько укладывали все в две сумки. Вид получался вполне цивильный – у каждой скромной девочки по мешочку обычной набитости. Отдавала деньги, сложенные мамой в конверт, благодарила. Выходить с заднего хода по какой-то причине было нельзя. И толстая продавщица выводила их через зал, торопя и прикрывая собой.

Из подруги оптимизм от зависти не испарялся. Таскала чужие сумки и улыбалась. Еще и сочувствовала бедняжке – столько хлопот и унижений ради жратвы. Ее папа заведовал автобазой, отправлял грузовики в Москву. И шоферня возвращалась из престижных рейсов со всем, что начальнику было нужно. У этой девушки мама в столице не родилась, но училась. И поддерживала связи с сокурсницами. Так что проблем с ночлегом тоже не было. Причем мама наказывала предложить денег. А ее сердобольные подруги гордо отвечали: «Передай своей мамочке, когда я к ней в Воронеж нагряну, она может взять с меня за постой, а я здесь не возьму». Дома дочь повторяла маме эти слова, и та отворачивалась, пряча слезы, которые льются на встречах выпускников. Но и в следующий раз велела деньги предлагать. Очередная сокурсница гневалась. Отвергала плату. И снова увлажнялись мамины глаза. Девушке это казалось ненормальными играми стареющих женщин. Как бы то ни было, крыша над головой давала возможность обеим юным подружкам добывать импортные тряпки без особых забот. За час-два до закрытия магазинов их выкладывали для москвичей. Считалось, что коренные трудятся и имеют законное право отовариться дефицитом уютным поздним вечером. Потом торгаши обнаглели: начали растаскивать «заначку», не доставшуюся приезжим, по своим. Труженикам не оставляли уже ничего. И те ответили дружным внедрением в километровые дневные очередищи. Конечно, в рабочее время.