Сорок шесть - стр. 3

– А ты чего чай-то не пьёшь?

– Забыл, – честно признался Олег.

На утро в отделении было какое-то необыкновенное оживление. Поступил новый пациент, на вид вполне адекватный. Поступил без бригады мордоворотов, без наряда полиции, а пришел сам. Перетер с главпсихтерапевтом и занял своё место в первой палате. Потом ходил по коридорам, посвистывал. В той же палате лежали наркоманы, загремевшие сюда на "ломке".

– Огнем все горит, суставы вынимает, всех убить готов, себе брюхо вспороть, и прямо влить опиаты внутрь. Лить литрами, и умереть счастливым.

– А тут как?

– Тут другие плюшки. Но вообще, синтетика – это зло. Кожа не дышит.

– Какая кожа?

– Шуток не понимаешь что ли?

– Нет, – хлопал глазами Олег.

Новый пациент так никому особо и не представился, а кому представился – наверняка чужим именем.

– Розыск пережидает, – подсказал Антон.

– А так можно?

– Ты в Люксембурге живёшь? Или в Нарнии?

– В этой палате, – и он повесил голову.

Новый день еще более серый. Кажется, с каждым днем все чернее и чернее, а скоро снег. Какой день по счету? Пятнадцатый? Двадцатый? Надо проверить по письмам. Господи, такие красивые конвертики, с маками. А марки какие!

– Да, марки что надо, – прихлебнув, заметил Антон, явно подразумевая совсем другое.

Опять читал письма, перекладывал с места на место, злился на то, что края у конвертов заминаются и засаливаются, как фотография матери того паренька, который с утра снова приходил.

Первые несколько дней Олег вообще не помнил – просыпался вроде к завтраку, а попадал на ужин. Помнил только, что снились кошмары. Его взвод попадает в окружение и пацанов по одному "выстегивают" чечены, а ему – последнему – наживо снимают кожу. Один и тот же сон. Каждую ночь. А больше ничего не помнил. Потом стала приходить Настенька и дни как-то упорядочились. А отец долгое время не приходил. Потом пришел, они поругались, и на этом все.

– Мать давно умерла?

– Давно.

– А отца любишь?

– Он нас не любит.

– Кого – вас? Мать же покойница, – не отставал Антон.

– Нас с Настенькой.

– Ну понятно, хлебай чай.

Снова загнался на мысли о том, что забыл, как Ася выглядит. Закралось подозрение, что к нему ходит другая Настя. Нет – быть не может. Это его Настя, она его не бросила даже после такого. Зачем он ее резал? Всех жалко. Всех друзей жалко. Влада в особенности. Всегда ему завидовал, а Влад умер, да ещё и помучился перед смертью – потерял беременную возлюбленную. А Настенька вот жива. Теперь бы Влад мне завидовал.

Дождь барабанил в окно второй час и сильно раздражал. После обеда снова играли в карты, и Олег снова всё проиграл.