Сорные травы - стр. 44

– Марья, – окликнул Вадим. – Вечером на кладбище едем. Ты в чём пришла – нужно домой завезти переодеться?

– Нет.

Джинсы, водолазка, кроссовки. Сойдёт. Белый халат быстро отучает модно одеваться – к чему, всё равно никто не увидит. Тем более, когда на работе каждый раз полностью меняешь верхнюю одежду на безликую и бесформенную.

– Лопаты есть? – поинтересовалась я.

– Есть. Вчера до ночи по городу мотались, искали – думали уже, не найдём. Ещё надо как-то кресты достать. Хотя бы самые простенькие. Памятники потом, когда земля осядет.

Да, ближе к осени памятники тоже станут страшным дефицитом. Как по мне, покойникам совершенно всё равно, лежать ли под простым деревянным крестом или под китчевыми ангелами, скорбно обнимающими каменную плиту с именем и портретом. Но живые умудряются меряться размерами, даже хороня мёртвых. Или пытаются искупить то, что не дали живым, не жалея последнего для умерших. Впрочем, мне легко судить, ни разу не теряв близких. В конце концов, всем нам есть в чём себя упрекнуть.

Я думала, шеф сегодня в зале не появится – наверняка у него бумажной работы больше, чем у нас всех. Тем не менее, пришёл, внешне невозмутимый, но осунувшийся и постаревший. Впрочем, все мы выглядели неважно в последние дни, перед зеркалом лучше лишний раз не задерживаться.

– Коллеги, у меня две новости. Обе плохие, – заявил шеф, входя в зал. – Первая – у обоих входов стоят толпы с плакатами «Отдайте нам наших мёртвых». Пока не агрессивны, но настоятельно рекомендую поодиночке из здания не выходить.

И это всего лишь на третий день? Люди на пределе, это очевидно, иначе не творили бы такие глупости. Какой пикет может заставить корову доиться, а экспертов – работать быстрее человеческих возможностей?

– Вторая новость. Кузнецов пойман за руку при попытке вымогательства.

Кузнецов – наш новый санитар. Относительно новый, два месяца как оформился.

– С сегодняшнего дня он у нас не работает. У нас есть прайс на доп. услуги. Требовать денег за то, что входит в прямые обязанности, недопустимо.

Если шеф начинает говорить, как прожженный чинуша, – дело серьезное.

– Афанасьич, погорячился ты, – когда Михалыч появился из подсобки, никто не заметил. – Ну, облажался парень, многие бы на его месте не соблазнились? Уволишь – когда работу разгребём. Сейчас ты, что ли, гробы таскать будешь?

– Если надо – буду. Кузнецов у нас больше не работает, а на санитарское место очередь на пять поколений вперёд, – шеф сбавил тон. – Михалыч, не тебе объяснять, что всем нам придётся когда-нибудь забирать из морга близких. И никому из нас не понравится, если такой вот говнюк… Всему есть предел.