Сорные травы - стр. 24

– Хватит, – сказал шеф, наконец. – Всё, понятно уже. Я к её мужу, ты, – палец указал на ближайшего коллегу, – оформляй документы. Уносите.

Чего-чего, а носилок для трупов у нас хватает. В отличие от лекарств.

Не первая смерть на моей памяти – ещё когда студенткой в реанимации подрабатывала, насмотрелась, – а всё равно паршиво. Сходить, что ли, стрельнуть у кого сигарету? Если не превращать в привычку, действительно успокаивает. И позвонить надо… что там муж хотел?

– Ив, привет, звонил?

Вообще-то мужа зовут Иван. Ваня. Но какой он, к лешему, Ваня – шикарный кареглазый брюнет с широченными плечами, вокруг которого девчонки всегда штабелями укладывались. Когда мы начали встречаться, в институте, «Иван» оказалось слишком чопорным, а «Ваня» – совершенно неуместным… тогда я и приклеила к нему эту кличку. Ив. Прозвище, навевающее мысли о Франции… и соблазне. Дела давно минувших дней. А прозвище осталось.

– Да, – голос был недовольным, и я поморщилась. – Домой рано не жди, у меня ахтунг.

И отключился, не попрощавшись.

Я убрала телефон, медленно и бережно, уж очень хотелось запустить о стену. Достал. Обидами на пустом месте, вечной усталостью, которая якобы дает право уткнуться носом в монитор и ничего не делать – можно подумать, я на работе груши околачиваю, – дежурствами, половину из которых выдумывает… А ещё бабами. И находит вечно красивых, но без мозгов. Предпоследняя вон додумалась позвонить с воплем: отдай его, он мой. Мы же интеллигентные цивилизованные люди, давай, мол, ситуацию разрешать цивилизованно. Я не стала уточнять, с каких это пор «цивилизованными» называют попытки решить за взрослого дееспособного мужчину, с какой женщиной ему оставаться. Он что, дитятко малое неразумное? Да забирай, говорю. Только ты всерьез полагаешь, что мужчину можно как телка из рук в руки за рога передать, а он и не взбрыкнёт? Обручальное кольцо у него на пальце, а не в носу, захочет – уйдет. Не уходит? Ну извини, милочка, полагаешь, это мои проблемы?

Мужу я тогда ничего не сказала. Устраивать скандал – противно и бессмысленно, а ничем, кроме скандала, подобный разговор и не закончится. Из десяти пар с курса, поженившихся до окончания института, мы – последние, кто ещё не развёлся. И, кажется, тоже недолго осталось. Жаль.

Телефон зазвонил снова, я снова поморщилась, но ответила. Аня любит потрепаться «за жизнь», то есть ни о чём, абсолютно не принимая во внимание, есть ли у собеседника время и желание говорить. Но всё лучше, чем размышлять о том, что хорошее дело браком не назовут. Или о трупе, который только-только увезли, и «Скорой», что так и не приехала.