Сорные травы - стр. 20

Лифт тоже не работал. Но это я никак не связывал с неприятными сюрпризами прошедшего дня. Частенько детище Элиша Грейвса Отиса отказывалось выполнять обязанности и выдавало самые разнообразные капризы, доводя лифтёра до белого каления. А вот жильцы в большинстве своём привыкли. Да и я не роптал. Забежать на восьмой этаж – хорошая гимнастика. Но вот сегодня я бы предпочёл небольшой подарок от современной техники – с радостью бы вознёсся на свой этаж в кабине лифта.

Еле переставляя ноги, я поднялся на все двести ступеней… чтобы увидеть на площадке, около двери соседки врача «Скорой».

– Случилось что? – устало поинтересовался я, протягивая руку. – Я сосед. И тоже врач. Сволочной денёк, правда?

После крепкого рукопожатия молодой врач мрачно сказал:

– Армагеддец, а не денёк. С ног сбиваемся… И везде одно и то же.

– А тут что? – выдавил я из себя остатки любопытства и участия.

– У вашей соседки муж умер. Сейчас оформим и будем забирать. Менты уже уехали – вот уж у кого тоже работы сегодня непочатый край.

– Ужас… – вяло согласился я, отпирая дверь. – Сегодня надо будет зайти к соседке, успокоить хоть как-то.

– Надо, – кивнул врач, подкуривая сигарету. – Сучий день, быстрей бы закончился.

Махнув рукой на прощание, я закрыл дверь и первым делом понёс тело на кухню, чтобы выудить что-нибудь высокооктановое из холодильника. Идти к бару не хотелось, хоть там угнездились напитки повкуснее. В холодильнике можно найти средство два-в-одном – выпить и поесть. Только сейчас я понял, что не ел весь день. Да и утром с Леной только выпил кофе с домашней булочкой.

На кухне меня встретил никотиновый туман и Машка, угрюмо пьющая водку на подоконнике. Думал, что меня сегодня уже ничем нельзя удивить. Но Маша, пьющая в одиночку, – это уж очень круто. Если жена по водке ударила, тогда точно конец света наступил.

Когда речь заходит о судмедэкспертах, почему-то все представляют здорового небритого мужика с бычком в зубах. Именно поэтому, когда перед родственниками покойных появляюсь я, большинство смотрит пустым взглядом. Некоторые раздраженно бросают: «Девушка, ну я же просил позвать патанатома». Поначалу я обижалась, потом веселилась, сейчас все равно. Небритым дядькой мне не стать ни при каких условиях, да и метр шестьдесят роста тоже не слишком поддаются коррекции. Если добавить к этому манеру носиться чуть ли не вприпрыжку, симпатичное лицо и фигуру со всеми нужными округлостями, очевидными даже под бесформенной спецодеждой, реакция людей становится предсказуемой до невозможности.

Если бы не куча отчетов и необходимость иногда общаться с родственниками усопших, моя работа была бы идеальной. Впрочем, огромное количество бумажек – вечная беда любого врача, и по сравнению с докторами других специальностей мне еще везет. «Больные» не скандалят, отвечать по большому счету не перед кем, кроме Бога, которого нет, и собственной совести. Ведь, как известно, патанатом – лучший диагност, он же последняя инстанция. Да и проверками особо не допекают. В последний раз, помнится, проверять пришли по наводке журналистов. Работники местных газетенок то ли перегрелись, то ли не проверили источник, который, судя по всему, решил жестоко подшутить, и разродились разоблачительной статьей. Кто бы мог подумать: местные торговцы фруктами хранят их не где-нибудь, а в холодильниках судебного морга. Подкупить судебных медиков выходит дешевле, чем арендовать холодильники по всем правилам.