Сорные травы - стр. 13

– Резать умеешь? – спросил Лысый.

– И не только, – сухо ответил я. – В чём дело-то?

Он ткнул пальцем в сторону дивана, стоящего рядом с сестринским постом.

– Если не поможешь, голову прострелю – и тебе, и ей, – он указал на Валентину Матвеевну. Старшая схватилась за сердце и побледнела так, что я качнулся к ней, думая, что вот сейчас в обморок и грохнется.

– Будешь угрожать, ни хрена я тебе делать не буду, – зло ответил я, направляясь к дивану. На нём явно без сознания лежала эффектно и богато одетая девушка. Красивой я её бы не назвал – проступала в выражении лица, пусть даже расслабленного, какая-то испорченность. Но это неважно – пациентов мы не выбираем.

– Что с ней? – спросил через плечо.

– В аварию попала, – хрипло сказал Бычара. – Какой-то мудак в неё въехал. Мы его вытащили из машины пристрелить, а он, сука, уже сдох. Со страха, наверное, когда понял, в кого въехал.

– Когда сознание потеряла?

– Да мы уже из машины её такой достали.

– В себя приходила?

– Нет, – ответил уже Лысый.

– Когда авария была?

– Двадцать три минуты назад, – по-военному чётко ответил Лысый, глянув на часы. – Доктор, спаси её. Вижу, херово ей. У меня кореш таким же бледным был, когда ему маслину в брюхо засадили.

Я быстро осмотрел девушку. То, что ей хреново, было видно и так. Зеленоватая бледность и тёмные круги под глазами к признакам хорошего здоровья не относятся. Дыхание поверхностное и быстрое, пульс здорово частит, брюшная стенка напряжена. Синяки на груди и животе уже налились тёмным. Чуть перевернул на бок – сразу же бросилась в глаза припухлость на пояснице. Ясно – и хреново. Кажется, почка.

– Валентина Матвеевна, свяжитесь с оперблоком, срочно нужна операционная. Похоже, тут внутренне кровотечение. Подозреваю разрыв почки. Кровь на полный анализ, группу, гематокрит[4]. Время свёртывания, время кровотечения, протромбин, фибриноген[5]. Найдите мне ассистента.

– Иван Игоревич, так ведь никого нет.

– Совсем? – поразился я.

– Олег Фёдорович и Диана в операционной в утра – ещё не выходили. По плану им ещё минут сорок работать. Сергей Леонидович не мог связаться с дочерью – побежал в её школу.

– А Луканов?

– Сбежал он, – брезгливо поджала губы медсестра. – Как эти вломились с требованием врача, так он по второй лестнице убёг.

– Мудак, – холодно констатировал я. – Интерны в отделении?

– Только двое – остальные тоже ушли домой.

– Зови, пусть опыта набираются, – резко ответил я и рванул в сторону операционной. – Анализы цито[6], и больную в оперблок!

Через двадцать минут я уже сосредоточенно стоял в белом бестеневом свете операционной лампы. Врут те, кто говорит, будто в оперзале пахнет одними антисептиками – есть тут какой-то отзвук, почти не уловимый обонянием, но привычный любому хирургу. Если бы у меня спросили, чем это пахнет, я бы ответил, что болью. И не важно, что сознание одурманено наркозом, телу всё равно больно и страшно.