Сопротивляйся - стр. 31
Оценив фронт работы, кисло замечаю:
– Не особо.
Смеется, качая головой.
– Вторая лопата в вагончике за домом.
Постучав ногами по коврику, вхожу в дом, в который впервые попал одиннадцать лет назад. Тогда меня встретили без фанфар. Кто такой? Откуда? Какие планы на жизнь? Ответ был один – я хрен с горы и хочу себе вашу дочь. Она вилась вокруг меня. Боялась, что почувствую себя некомфортно.
– Здрасте, – выскальзывает из кухни какая-то возрастная родственница в больших круглых очках.
Женщина прячет от меня глаза. Испаряется.
Пахнет домашней едой. Аппетит просыпается, несмотря на завтрак.
– Добрый день, – отзываюсь.
Впиваюсь глазами в пространство. Прислушиваюсь к голосам, но за детскими криками сложно что-то разобрать.
– Ба! Папа приехал! – семафорит Мишаня, в ботинках залетая на кухню.
– Руслан! – выплывает из кухни теща с ошарашенным видом. – Мы и не ждали! Я не причесанная еще… – взмахивает рукой, трогая свои волосы.
– С днем рождения, – улыбаюсь, протягивая ей букет.
– Ох… – почти краснеет. – Вот это красота… Валя! Найди вазу! – забирает у меня цветы.
На моей щеке запечатлевается поцелуй.
В ответ легонько сжимаю ее плечи.
– Мы тебя не отпустим! – суетится. – Раздевайся, проходи! Коля, возьми у него куртку. Тут такой бедлам, – указывает рукой на забитый одеждой шкаф. – Проходи… не стой… Знала бы, сделала бы для тебя утку! Мы к двум звали гостей, а тут родственники приехали из Бреста. Сестра двоюродная, ты их не знаешь… – сыплет она информацией.
– А где мама? – показывается из кухни сын.
Осматриваясь исподлобья, жду ответ на этот вопрос.
Именинница соображает пару секунд, а потом отмахивается:
– Опаздывает.
Опустившись на корточки, помогаю Мишане снять комбез.
Выскакивает из него, оставаясь в штанах и водолазке, под которой вижу край пижамной майки.
– Блин… – бормочу, кое-как заправляя ту в штаны. – Я на улице буду, – говорю ему, вставая. – Сане помогу, – объясняю его бабушке, выходя из дома.
Глава 11
Наши дни
Руслан
За последние полгода во дворе дома есть изменения, и они не оставляют меня равнодушным, потому что вижу отсутствие горы разного хозяйственного барахла, разбором которого тесть занимался, с тех пор как Миша родился. Выходит, я пропустил тот «час икс», когда от всего избавились махом. По мировым меркам событие ничего не стоящее, но по меркам семьи, к которой я хоть и заочно, но принадлежу, эпохальное.
Я пропустил его. И много чего еще.
Под ногами скрипят половицы старого вагончика для инвентаря.
Останавливаюсь в центре и осматриваюсь, протолкнув ладони в карманы джинсов.
В двадцать четыре года моя карьера госслужащего начала набирать обороты как снежный ком, хотя горькая правда заключается в том, что оставаться в этом городе навсегда я никогда не планировал.