Сопки Маньчжурии - стр. 20
– Погодите, молодой человек… – сказал генерал Ирман, – если войска стоят в резерве, то это не значит, что они будут брошены в бой. Примером тому и наши генералы: Фок со Стесселем, которые умеют только пятиться и боятся дать японцам сдачи. Так же ведет себя и командование Маньчжурской армии, которое с момента Тюренческого боя занято только отступлениями и готово продолжать их хоть до Читы.
– Из того, что я успел узнать, Артанский князь Серегин – человек чрезвычайно решительный, – веско сказал Лосев. – И, кроме всего прочего, над ним не довлеет никаких обязательств, кроме преданности России во всех ее видах. Тщательно взвесив все обстоятельства, он рубит по живому твердой рукой сплеча, невзирая на последствия. Ни в одном из тех миров, где ему довелось побывать, история более не идет по прежнему пути. Одни царства им были созданы из ничего, другие полностью разрушены, в третьих сменились владыки, четвертые из врагов стали для России друзьями. И в то же время Артанский князь милосерден к слабым и убогим. Вбив в землю побежденный народ по самые ноздри, проявляет заботу о вдовах и сиротах, чтобы те выросли полезными членами общества…
– Погодите, молодой человек, – прервал я, – уж больно страшную картину вы нарисовали. Наделенный сверхъестественными способностями авантюрист с наклонностями Чингисхана вместе со своей армией ломится через миры как медведь через камыши, повсюду устанавливая свои порядки. Возможно, ваш господин Серегин и в самом деле русский патриот, приходящий на помощь Отчизне в самые трудные моменты ее существования, но кто даст гарантию того, что этот человек не решит сместить с трона государя-императора Николая Александровича, чтобы заменить его более приемлемой фигурой, или вообще учредить у нас республику?
– В данный момент, Роман Исидорович, это абсолютно неважно, – раздался позади меня твердый уверенный голос, – судьбу императора всероссийского я буду обсуждать только с ним самим и больше ни с кем. Сейчас наша с вами забота, господа – это судьба крепости Порт-Артур…
Обернувшись, я увидел возле дороги престранную компанию. Впереди остальных стоял мужчина неопределенного возраста, одетый в военный мундир буро-оливкового цвета без знаков различия. Поверх мундира на незнакомце был надет странный жилет того же цвета с множеством карманов, а кобура для револьвера располагалась не у пояса, как положено, а у левой подмышки. Отдельной деталью был меч в потертых ножнах, висящий у правого бедра незнакомца. Вот именно что меч, а не сабля или шпага… При этом длинные руки и широкие кисти этого человека наводили на мысль, что этот меч отнюдь не церемониальное оружие.