Сообщники поневоле - стр. 56

Да он… Да он…

Из машины он выскочил, нарцисс недоделанный.

- Валюша, как же я рада тебя видеть.

Ой, какая мамка у Довлатова красивая. Такая высокая, что я даже в прыжке до ее макушки не достану, вся такая статная, ухоженная. И взгляд добрый, слава богу. Пирожками собственного приготовления не накормит, конечно, но с легкостью посоветует, какие брюки подходят под блузку.

- Лиля. – Я никогда не видела, чтобы хозяйка плакала. Правда. Никогда. А сейчас смотрю, как она еле слезы сдерживает, и самой зареветь хочется. Такой момент трогательный, что я и забыла, кто со мной рядом стоит.

Женщины еще несколько минут обнимались, а потом меня своими глазными софитами осветили.

- А это Маруся моя, – бабуля тычет в меня пальцем, не отходя от сестры.

- Приятно познакомиться, Лилия Сергеевна.

Что?

Могу я быть нормальной. Не надо Филу так удивляться.

- Какая девочка хорошенькая, – обращается ко мне Довлатова. - Спасибо тебе, Маруся, за все.

Я так и не поняла, за что она меня поблагодарила, но переспрашивать не стала. Они снова болтать начали, а я ж девочка воспитанная, никого не перебиваю. Никогда.

- Чего ж мы на улице стоим? В дом. Все в дом, – говорит гостеприимная хозяйка. - Валюша, как же я соскучилась. А все эта чертова гордость. Прости меня, дорогая.

Батюшки. Не врали, здесь и правда дворец. Вот прям такой, который в фильмах показывают. С колоннами, арками, огромными окнами и… Это купол?

Серьезно?

- Понравилось? – спрашивает Филимон, когда мы все с места сдвинулись и в сторону двери пошли. Без понятия, как так получилось, что баба Валя про меня забыла, но идти мне пришлось в хвосте рядом с Филькой. – Дворец?

- Ты про домик? Ну, так себе. У нас дача такая же, может, чуть поменьше.

- Не сомневаюсь.

Это и правильно. Сажиной можно верить. Она никогда не врет.

А внутри-то как красиво. Если бы я в руках себя держать не умела, то уже давно визжала бы как истеричка. Кстати, хорошо еще, что я не инста-телочка. Не то бы заставила Довлатова фоткать меня у каждого квадратного метра.

Откуда-то раздавались голоса, и я напряглась, вспомнив про главу семейства.

- Папа твой там, да?

- Не понимаю, почему он тебя так беспокоит. Отец не кусается, Марусь. Будешь себя хорошо вести, и я не укушу.

Вы только посмотрите, как родные стены могут человека изменить?

Не укусит он, угу.

Зубов не хватит, чтобы мою шкурку прокусить.

Но встреча с его отцом меня все равно немного напрягала. Как вспомню, что я ему про его же сыночка говорила и ржала как лошадь, так еще раз улыбнуться хочется и тут же покраснеть. Чувствую, встреча будет фееричной. И баб Валя не спасет меня от рыка Фила. Она, вообще, кажись, забыла про меня. Утопала с сестрой и даже не обернулась.