Размер шрифта
-
+
Сообщение - стр. 6
веселье! Новорожденный наш кузен
зальется плачем, улыбнется – жаль,
что я уже об этом не узнаю…
«Ты, юная смерть, воровской поворот, многократно…»
Ты, юная смерть, воровской поворот, многократно
целованный в рот!
Ты, добрый некстати – любовью взахлеб на счастье
целованный в лоб!
Не я ли кого-то единственной звал, а сам говорил,
голосил, воровал?
Не я ли весь век под кого-то косил, пока не остался без сил?
Пей, знахарь-астролог, юродствуй, монах. Мне всякое ах —
вопросительный знак,
Мне всякое ох – восклицательный знак, как синее зелье
на похоронах.
Не остров, не остов, не бюстик Толстого. Открыть эту
музыку проще простого.
Садни, безобразница, скалься, двоись – казнись, утекая
в наскальную высь…
«Может быть, стоит дождаться осени, когда верхний свет…»
Может быть, стоит дождаться осени, когда верхний свет
постепенно кривеет, и ветра практически нет —
чтобы смерть обернулась хлыстом – сыромятным,
длинным —
чтобы гуси худые снимались на юг довоенным клином?
Слушай, серьезно, дождемся благословенной. Так
вознаграждает Сущий тех, кто еще первородства не пропил.
Мы пойдем гулять, советские песни петь. Известняк
городской будет приветствовать нас, порист и тёпел,
да и вправду сентябрь, родная. Чего мудрить.
Будем юродствовать, воду сырую пить
из нержавеющей фляжки. А все-таки боязно, Боже,
Как же ты страшен! Как жизнь на тебя похожа!
Стансы
Постарел, обнищал? Скулишь, смолишь натощак?
Разве смысл у жизни один? Как минимум шесть.
Пожилые люди всегда говорят о простых вещах.
По одежке встречают, хранят смолоду честь.
Не умеешь растить полынь – не беда, мой свет.
Закупи на станции у ровесницы невеликий букет
васильков, только не сетуй на власть немногих
пресмыкающихся, чешуйчатых, многоногих.
Воображаемый самодержец, подобный мне!
Разве ты не родился в бездрожжевой, но ржаной стране?
Не рыдал ли ты молодым, от блаженства едва дыша,
Над учебником ранней смерти для ВПШ?
Мысли мои вращаются вкруг смены времен года.
Лето сухое выдалось, а теперь – ну что за погода!
Под меховым зонтом семеня на службу, сосед-скорняк
Знай бормочет, что суть в корнях, а василек – сорняк.
У кого там капал в стихах прохудившийся водопроводный
кран?
Тот был – сверчок советский, а я – то ли цикада, то ли варан,
поднимающий рыльце к звездам – сколько им лет гореть,
ни состариться, ни влюбиться, ни умереть…
«Сквозь ропот автострад, дым – пригородный, смутный…»
Сквозь ропот автострад, дым – пригородный, смутный,
чахоточные пустыри,
надтреснутые дни, украденные утра,
сквозь слезы Эммы Бовари —
нестись бог весть куда, над ивой и осиной;
тем и огромен тот полет,
Страница 6