Сонька. Продолжение легенды - стр. 61
Среди присутствующих возникло некоторое смятение, Рокотов сорвал с подушки наволочку, двинулся с нею в самую гущу светской публики.
– Кто чем может, господа… – бормотал он, встряхивая волосами и принимая подношения в наволочку. – Во благо лучших сынов России… Спасибо, Отечество вас не забудет… Благодарю, сударыня, за ваше щедрое сердце… Низко кланяюсь… Придите в храм и помолитесь. Благодарю…
Табба стояла в сторонке, с некоторым удивлением смотрела на действо, затеянное Рокотовым, машинально достала из сумочки крупную купюру и, когда поэт поравнялся с ней, положила деньги в наволочку.
Было темно и сыро.
Пролетка неслась по разбитой дороге – на ухабах подбрасывало и качало из стороны в сторону.
Поэт молчал, по обыкновению тяжело глядя перед собой.
– Никогда не слышала о «Совести России», – произнесла Табба.
Он повернулся к ней.
– Что?
– Не знала, что есть союз «Совесть России», тем более с моим участием.
– А вам зачем знать? – усмехнулся Рокотов.
– Как же?.. Вы ведь упомянули мое имя.
Марк помолчал, коротко взглянул на девушку.
– Я недостаточно вас знаю, чтобы посвящать в детали моей жизни.
– Я не стремлюсь к этому. Но причины странности отдельных ваших поступков я бы желала понять.
Поэт помолчал, после чего из него вырвалось:
– Деньги… Деньги… Мне нужны деньги! Чертовски нужны!
– У вас нет денег? – искренне удивилась артистка. – Я могу дать.
Он снисходительно посмотрел на нее и ухмыльнулся.
– Глупенькая, ничего не понимающая девочка… – Протянул руку к голове примы, взъерошил волосы, притянул к себе и накрыл ее откровенно бессовестным поцелуем.
Табба ничего не помнила, ничего не понимала. Она просто отдавалась властному, желанному и жестокому мужчине. Ей было непостижимо хорошо и временами настолько больно и отвратительно, что она с трудом сдерживалась, чтобы не сбросить с себя огненное, удушающее тело.
Потом Табба сидела в небольшом гостиничном номере возле туалетного столика с зеркалом, взирая на себя удивленно и печально. Рокотов лежал на постели, заложив руки за голову, смотрел в потолок и молчал.
– Вот оно и произошло, – тихо выговорила девушка.
Поэт молчал, глаза его не мигали.
– Все так просто и даже обыденно.
– Жизнь, – почти не разжимая губ, сказал Рокотов, – цепь случайных и обыденных поступков.
– Вы полагаете, наша встреча случайна и обыденна?
Он усмехнулся.
– Пройдет совсем немного времени, и вы сами в этом убедитесь.
Табба вдруг стала плакать, тихо и отчаянно, уронив голову на столик, из уголков рта совсем по-детски выступали пузырики, а она никак не могла успокоиться.
Неожиданно почувствовала на плечах тяжелую руку, подняла голову. Поэт заставил ее подняться, взял в руки ее лицо, посмотрел в глаза серьезно и твердо.