Сонька. Продолжение легенды - стр. 11

Мужчина поймал взгляд девушки, некоторое время пристально смотрел на нее, затем неожиданно отвернулся и погрузился в себя.

Табба повернулась к Петру Кудеярову.

– Кто это, граф? – показала она на «черного» человека.

– А-а, – улыбнулся тот, вытирая мокрый то ли от жары, то ли от волнения лоб. – Это восходящая звезда поэзии – Марк Рокотов.

– Восходящий проходимец, – со смехом бросил Константин. – Неизвестно, откуда явился, что исповедует.

– Не слушайте его, – отмахнулся старший Кудеяров. – Костя просто завидует. Впрочем, сейчас вы сами услышите. – Он поднялся, и все затихли. – Господа! Сегодня лично для меня – день особенный. Сегодня меня посетила муза, которую я ждал многие годы. И говорить в такой вечер что-либо простыми, грешными словами невозможно! Сегодня должна говорить поэзия! Высокая поэзия! Я хочу попросить нашего молодого, но уже знаменитого… – тут граф сделал паузу, – …восходящую звезду русской поэзии Марка Рокотова прочесть то, что в данный момент рвется из его груди!

Константин наклонился к Таббе, прошептал:

– Братец, похоже, решительно потерял голову из-за вас.

– А вы? – игриво посмотрела на него артистка.

– Я? – Молодой граф пожал плечами. – Пусть это останется моей маленькой тайной.

Петр бросил недовольный взгляд в их сторону, кашлянул, сел и приготовился слушать.

В помещении стало тихо.

Рокотов зачем-то неторопливо вытер рот салфеткой, отбросил ее, не глядя, на блюдо и резко поднялся.

Поэт выбросил худую гибкую руку – и зал вдруг наполнился невероятно густым, будоражущим рокотом.

Нет, это были не просто аплодисменты… Это был взрыв эмоций, слез; гнет тайны и тоски пробуждал желание немедленно выпить, что-то говорить, доказывать, исповедоваться и обязательно плакать.

Рокотов, милостиво глядя на потрясенную публику, неторопливо раскланивался, волосы его рассыпались тяжелыми прядями, и из-под них ярко и страстно сверкали глаза поэта, временами останавливаясь на плачущей Таббе.

– Боже, – шептала она, вытирая рукой мокрые щеки. – Как все страстно и страшно… Он действительно звезда. Великая и печальная.

Публика потянулась к поэту чокаться, он милостиво принимал поздравления, кланялся, не выпуская из поля зрения очаровательную молодую актрису.