Сонька. Конец легенды - стр. 59
– Логично. Поэтому возникла вторая версия… Мы не исключаем, что лицо сударыни имеет определенный физический дефект.
– То есть она его все-таки прячет?
– Получается что так.
– Любопытно, – Егор Никитич вновь принялся внимательно изучать рисунки. – Какие-либо косвенные подтверждения данной версии существуют?
– Да, существуют. Один из банковских чиновников сообщил, что правый глаз дамы перехвачен широкой черной ленточкой.
– Даже так? – искренне удивился Гришин. – Это уже нечто, – отложил рисунки, опустился на стул. – В картотеке есть криминальные личности с подобным дефектом?
– Таковых, Егор Никитич, нет. Мы предполагаем, что это либо какие-нибудь залетные, либо из политических.
– Политических? – удивился Гришин. – Им-то зачем так рисковать?
– По данным агентуры, эсеры, анархо-коммунисты и прочая революционная дрянь для добывания денег идут на любые преступления, вплоть до сращивания с воровским миром. Поэтому налеты на банки вполне могут быть делом их рук.
– Вы правы, – согласился Егор Никитич. – В моей практике был подобный случай. Помните дело поэта Марка Рокотова?
– Обижаете, Егор Никитич! – развел руками Миронов. – Там еще фигурировал некий поляк, финансировавший «Совесть России».
– Совершенно верно. Казимир Тобольский… Любопытно, какова его судьба?
– Пожизненная каторга. Там и сгниет.
– Лекарю лекарево, а пекарю пекарево, – заключил Гришин, с удовлетворением потер ладони. – Занятное дельце намечается.
– Я бы сказал, заковыристое, – уточнил Мирон Яковлевич. – Мои агенты разбросаны бог знает по каким лункам, и пока никакого улова.
– Вот потому и занятное. Когда все как на ладони, никакого азарта. А здесь есть, за чем погоняться.
– Будем работать, Егор Никитич? – протянул ему ладонь Миронов.
– А кто вам сказал, что нет? – Гришин постоял в некотором раздумье, заметил: – А вот с азиатом они, похоже, просчитались. Его как раз проще всего посадить на зацепку. Слишком заметен… Объясните, Мирон Яковлевич, это своим агентам.
– Да уж постараюсь, Егор Никитич.
Они ударили по рукам, и Гришин твердым уверенным шагом покинул кабинет Миронова.
Табба плотно прикрыла дверь, подошла к серванту, выдвинула один из ящичков, внутри него нажала потайную задвижку. Сбоку отщелкнулся еще один маленький ящичек, в котором обнаружился бархатный мешочек. Девушка аккуратно вытряхнула из него золотой сундучок, двумя пальцами приподняла крышечку.
Черный Могол вспыхнул, заиграл всеми гранями.
Табба замерла, завороженно смотрела на таинственный камень и не в состоянии была отвести от него глаз.
Затем медленно закрыла сундучок, спрятала его в мешочек и поместила в потайной ящик.