Сонька. Конец легенды - стр. 18

– Софья Блювштейн? Не ошибаюсь? – взглянул на воровку. – Блювштейн – фамилия по мужу?

– По мужу.

– То есть Михель Блювштейн, здешний божий человек, ваш муж?

– Наверно. Если, конечно, божий человек может быть чьим-нибудь мужем.

– А Тобольский… – поручик взглянул на бумаги, лежавшие перед ним. – Казимир Тобольский. Он кто для вас?

– Каторжанин.

– Всего лишь?

Сонька отставила чашку с чаем, с очевидным раздражением спросила:

– Господин начальник, к чему вся эта баланда?

Гончаров помолчал, щелкая тонкими изысканными пальцами, поднял голову.

– Этой ночью Казимир Тобольский был убит.

– Что? – задохнулась Сонька. – Как? Кто это сделал?

– Это сделал ваш муж. Михель Блювштейн.

– Но этого не может быть!

– Он сам в этом сознался.

– Он не мог. Он дитя малое!

– Тем не менее каторжные работы он получил именно за убийство. Вам ведь это известно?

Сонька помолчала, тихо произнесла:

– Пан пришел в лавку, когда я уже готовилась закрывать. Очень поздно… Сказал, что получил от вас разрешение на вольное перемещение.

– Да, я разрешил. Хотите попрощаться с покойным?

– Нет. Лучше я буду помнить его таким, каким видела в последний раз.

Воровка с трудом сдержала неожиданные слезы, смахнула их, виновато усмехнулась.

– Простите… Михель где сейчас?

– В карцере.

– Я смогу его навестить?

– Безусловно. Но есть ли в этом смысл?

– Я ношу его фамилию, господин поручик.

– Хорошо, я распоряжусь. Но имейте в виду, он сейчас абсолютно невменяем и агрессивен. Его самого, видимо, потрясло убийство.

Сонька поднялась, натянула рукавицы.

Гончаров тоже вышел из-за стола.

– Сегодня можете не выходить на работу.

– За что такая милость? – ухмыльнулась женщина.

– Просто участие. – Поручик проводил Соньку до двери, вдруг предложил: – Кстати, отец вашей дочери – сумасшедший Михель?

– Да.

– Я дам распоряжение, чтобы ее сегодня тоже освободили от работ.

Сонька исподлобья взглянула на него, склонила голову:

– Благодарю. – И покинула комнату.

Спустя несколько дней после встречи с обер-полицмейстером в своем кабинете, обставленном скромно, с деталями кавказской экзотики, Икрамов собрал наиболее опытных следователей, сыскарей, судебных приставов, чтобы детально разобраться в делах, не терпящих отлагательства.

Присутствовали старший следователь Конюшев Сергей Иванович, следственный пристав жандармского управления Дымов Иван Иванович, а кроме них старший судебный пристав департамента Фадеев Федор Петрович и опытнейший петербургский сыщик Миронов Мирон Яковлевич, поражавший коллег не только тучностью, но и умением находить выход из самых запутанных ситуаций.