Сонеты. Гамлет в переводе Николая Самойлова - стр. 13

За каждый грех удваиваю плату.

Но стоит мне подумать о тебе,

Как снова благодарен я судьбе.

31

Thy bosom is endear d with all hearts,

Which I by lacking have suppos d dead,

And there reigns love and all love's loving parts,

And all those friends which I thought buri d.

How many a holy and obsequious tear

Hath dear religious love stol'n from mine eye,

As interest of the dead, which now appear

But things removed that hidden in thee lie!

Thou art the grave where buried love doth live,

Hung with the trophies of my lovers gone,

Who all their parts of me to thee did give;

That due of many now is thine alone.

Their images I loved I view in thee,

And thou (all they) hast all the all of me.

31

В твоей груди стучат сердца людей,

Которых не считал уже живыми;

Там царствует теперь любовь друзей,

Лежащих под камнями гробовыми.

Как много горьких, погребальных слёз

Любовь из глаз похитила напрасно,

Я горевал над мёртвыми всерьёз,

Теперь в тебе их лица вижу ясно!

Ты, словно склеп, вмещаешь всю любовь

Моих подруг, и ветреных, и строгих,

Взяв их права, ты собираешь вновь

Те чувства, что растратил я на многих.

В тебе все те, кого любил в былом,

Ты – с ними – мной владеешь целиком.

32

If thou survive my well-contented day,

When that churl Death my bones with dust shall cover,

And shalt by fortune once more re-survey

These poor rude lines of thy deceas d lover,

Compare them with the bett'ring of the time,

And though they be outstripped by every pen,

Reserve them for my love, not for their rhyme,

Exceeded by the height of happier men.

O then vouchsafe me but this loving thought:

`Had my friend's Muse grown with this growing age,

A dearer birth than this his love had brought

To march in ranks of better equipage:

But since he died, and poets better prove,

Theirs for their style I'll read, his for his love.'

32

Быть может, ты тот день переживёшь,

Когда в могилу Смерть зароет кости,

Надеюсь, что найдёшь и перечтёшь,

Мои стихи, горюя у на погосте.

Сравнишь их со стихами молодых,

Найдя в моих трудах несовершенство

Ты всё – же сохрани в архиве их,

В честь нами пережитого блаженства.

Одной лишь мысли удостой меня:

«Будь друг живым – не вышло бы конфуза,

Сегодня, друга за талант ценя,

Держала бы его любимцем Муза,

Но умер он, взошла другая новь,

Я чту их стиль, а в нём – его любовь».

33

Full many a glorious morning have I seen

Flatter the mountain tops with sovereign eye,

Kissing with golden face the meadows green,

Gilding pale streams with heavenly alcumy,

Anon permit the basest clouds to ride

With ugly rack on his celestial face,

And from the forlorn world his visage hide,