Сон и другие мистические истории - стр. 15
Так прошло семь или восемь дней, и вдруг, заснув после обеда, чего с ней не случалось неизмеримо давно, со времен той, первой жизни, до смерти мужа, Регина очутилась на острове не днем, как обычно, а ночью или, по крайней мере, поздним вечером. В чернильно-черной темноте светилось единственное большое с частым переплетом окно. С непривычной робостью Регина толкнула незапертую дверь и остановилась на пороге. Дереник сидел в низком кресле в двух шагах от нее и читал, на легкий, как дуновение, скрип двери он поднял голову, увидел Регину и встал, книга, о которой он словно сразу забыл, соскользнула с его колен и, протяжно прошелестев тугими страницами из толстой глянцевой бумаги, упала к ногам Регины. Присев на корточки, Регина подняла узкий, удлиненный томик, заглянула – ей бросились в глаза ряды причудливых значков, не похожих ни на какие из знакомых ей букв, даже на китайские иероглифы, книга была на неведомом языке, что почему-то несказанно встревожило ее. На каком языке ты читаешь? – хотела уже спросить она, но Дереник, опустившись на колени рядом с ней, отобрал книгу, бросил в кресло, а потом обнял Регину, стал целовать, и она промолчала, хотя непонятная тревога продолжала биться в глубине ее сознания, как залетевшая ненароком в окно бабочка.
Проснувшись – после тяжелого дневного сна все тело было в испарине, голова как в тумане – Регина отчетливо вспомнила конец сна, похожий на последний кадр фильма: долго-долго маячивший перед глазами покрытый серебристым пластиком пол, на котором распростерся заветный сарафанчик. Забыв о головной боли, Регина вскочила, кинулась к письменному столу, в ящик которого упрятала сарафан, подергала за ручку, запамятовав, что заперто, потом вспомнила, достала надежно спрятанный ключ, открыла, сунула руку. Пакет лежал там, свернутый в ком и пустой. Пустой! На секунду Регина возликовала – теперь она знала. Возликовала, и тут же одернула себя. Знала – что? Что она могла знать? Что сарафанчик остался там, во сне? Да полноте! Уж не сошла ли она с ума? Наверняка есть другое объяснение, логичное, нормальное, без всякой мистики, какая-то непросчитываемая ею закономерность. Она стала поспешно убеждать себя в этом, и однако, подсознательно ощущала, что прикоснулась к новому, неведомому ей прежде знанию и угадывала в этом знании некую грозную силу, хотя природу этой силы пока не понимала.
Между тем, с торопливым течением дней погода на сиреневом море все более напоминала осеннюю, вода стала потихоньку остывать, послеобеденная жара спала, и ранние сумерки быстро переходили уже не в прохладные, а холодные вечера. Регине перепало несколько таких разрозненных, разбросанных по канве сновидений вечеров, когда глубокая, не просветляемая ни единым отблеском темнота заставала ее на островке. Дереник разводил костер, и они часами – Регина в широкой брезентовой куртке мужа, накинутой на зябкие плечи – просиживали у огня, то ли греясь, то ли просто глядя, завороженные, на игру пламени, как маленькие глупые кролики, которые жмутся к земле, зачарованные сверкающей змеей с холодными, как бриллианты, глазами. Просиживали молча или изредка обмениваясь ничего не значащими словами – это полумолчание вдвоем, которое Регине так и не удалось нарушить, уже не тяготило ее, она научилась находить своеобразную прелесть в этом безмолвном общении, даже дорожила им, тем более, что в последнее время сны стали сниться ей реже, не каждую ночь – обстоятельство, смущавшее и пугавшее ее.