Сомнению всегда найдется место - стр. 47

Появилась еще одна интересная зацепка. К «Хонде», за рулем которой находился Андрей, когда его оштрафовали за превышение скорости, Инна никакого отношения не имела. Автомобиль принадлежал Владимиру Ивановичу Боброву, проживающему в Питере на улице Крыленко. Этот сорокадевятилетний холостяк занимал высокий пост в известной фармацевтической фирме. На первый взгляд, было непонятно, что могло связывать солидного мужчину и бедного молодого художника, каковым был в то время Андрей. Макс высказал завуалированное предположение:

– Ты за Андреем никаких странностей не заметила?

– Что ты имеешь в виду? – уточнила я.

– Может, он и вашим, и нашим?

– Нет, не похоже, скорее, в нем есть что-то детское, какая-то незащищенность.

– Вот как раз такие инфантильные красавчики и попадают в лапы всяких сластолюбивых дяденек, – проворчал он.

Я с ним не согласилась, в Андрее не было ничего женственного или порочного. А вот надлом в нем чувствовался, и не только сейчас, после смерти Инны. В первую нашу встречу, когда он появился на пороге кафе, я обратила внимание на его отрешенный взгляд. Увидев Инну, он преобразился, будто почувствовав опору. Она была права, что-то его тяготило. Тогда мне не удалось установить, в чем дело. Может, сейчас удастся? Интересно, а Инна докопалась до истины? Среди абонентов Андрея номера, зарегистрированного на имя Боброва, не было. Это странно. Андрей был настолько хорошо знаком с ним, что тот доверил ему свой автомобиль. Неужели при этом они не обменялись номерами телефонов? Впрочем, доверенность на автомобиль в марте была аннулирована, может, тогда и соответствующий номер исчез из мобильника. Как раз именно в этот период у Андрея появился свой автомобиль, видимо, подарок Инны. Несмотря на множество новых подробностей, пока мы так и не узнали, куда и зачем ездил Андрей в тот зимний день.

Макс поинтересовался у Лесовского, не слышал ли он о неком Алексее Крутикове, адвокате по уголовным делам. Оказывается, не только слышал, но и немного знаком, однако в галерее его не видел. Просмотр снимков, сделанных мной на открытии выставки, тоже ничего не дал. Откуда же этот Крутиков знает мое имя? Впрочем, искать ответ на этот вопрос пока некогда.

Я уже закончила анализ телефонных номеров из быстрого доступа. Большинство из их владельцев для нас интереса не представляли – это были сотрудники галереи, фотографы, работники кладбища, скульптор, которому Андрей заказал памятник на могилу жены, были еще магазины, где он покупал краски и кисти, и прочее, в том же духе. Лишь один номер привлек мое внимание, он принадлежал некому Рэму. С помощью телефонной базы я установила, что он зарегистрирован на имя Лидии Кирилловны Беловой, проживающей на улице Разъезжей, пенсионерке 1934 года рождения. По ее номеру в последний раз Андрей звонил накануне открытия выставки, впрочем, он мог это делать и позднее, но более поздних данных у нас не было. К сожалению, его телефон мы не прослушивали. Макс говорил, что технически это осуществимо, но он не собирается впутываться в подсудное дело неизвестно ради чего. Кое-какие справки о гражданке Беловой мы навели. Она прописана одна в крошечной отдельной квартире, квартира не приватизирована, о детях, внуках и других родственниках ничего не известно. Решили, что сегодня я к ней наведаюсь и постараюсь выяснить, какое отношение она имеет к Рэму и вообще, кто это такой?