Солженицын. Прощание с мифом - стр. 19

Он играл всю жизнь – с властями, с обществом, с близкими. Пытался сыграть роль большого русского писателя, властителя дум, Учителя. Но – по делам их узнаете их – именно своими делами Солженицын отвергал и опровергал большое русское писательство как явление; в его делах было намного больше «казаться», чем «быть», намного больше «жизни мышьей беготни», суеты по поводу я-карьеры, я-образа, а искусство не терпит суеты.

И, чем больше пытался Солженицын косить под большого русского писателя, суетясь с саморекламой, тем яснее становилась суть, тем яснее становилась тщета попыток: «маленький бес под кобылу подлез». Груз великой русской литературы оказался не по силам тому, кого В. Шаламов назвал дельцом и орудием Холодной войны.

Большие писатели не бывают ни дельцами, ни орудиями, ни объектами. Они – творцы и субъекты.

Играя, Солженицын жил в прямую противоположность тому, к чему призывал. А призывал он жить не по лжи. И всю жизнь лгал, создавая один миф за другим – о России, об СССР и, конечно, о себе любимом. Эти мифы и развенчивает книга А. В. Островского. Так История расставляет всё и всех по своим местам.

Все тайное рано или поздно становится явным.

Библейское изречение

Самый страшный черт – который молится богу.

Польская пословица

Летом 1936 г. в учебную студию Юрия Александровича Завадского при Ростовском драматическом театре пришел молодой человек, который хотел стать актером. Его забраковали, найдя, что у него слишком слабый голос (1).

Прошло время, и голос этого несостоявшегося актера загремел на всю страну. Его смогли услышать в самых отдаленных уголках планеты. Это был голос Александра Исаевича Солженицына.

Мне, как и многим другим, его фамилия стала известна в начале 1960-х, когда в печати появилась его повесть «Один день Ивана Денисовича». А затем мы жадно вслушивались в зарубежные радиоголоса, ловя строки знаменитого «Письма к съезду писателей», статьи – манифеста «Жить не по лжи», «Архипелага ГУЛАГ» и других его произведений, которые долгое время были нам недоступны.

Не все разделял я во взглядах их автора.

Но и для меня, и для многих моих современников голос А. И. Солженицына долгое время звучал как голос правды, а сам он представал в образе бесстрашного, бескомпромиссного ратоборца, отважившегося вступить в открытое сражение с той тоталитарной системой, покорными или непокорными, всё равно винтиками которой мы были.

И вот рухнули запреты.

Книги А. И. Солженицына стали доступны каждому. Помню, с каким трепетом я открывал приобретенное в одном из книжных развалов «Малое собрание» его сочинений в семи томах (2). И не могу забыть того разочарования, с которым закрывал этот семитомник.