Соловей в его саду - стр. 52
– Конечно, он никого не освободит, глупые. – Произнесла она жестким голосом, – еще ни одному его браку сады с пташками не были помехой. Не будут и в этот раз.
Она скривила губы в подобии улыбки. Глаза ее злобно сверкали, от нее так и веяло враждебностью.
– Что ты здесь делаешь? – спросила Эллин, – не похоже, чтобы ты интересовалась музыкой.
Шайла медленно прошлась по залу.
– Не твоего ума дела. Твое дело – пиликать на своей скрипке. Мое же…
В коридоре послышались чьи-то шаги. Шайла замолчала и уставилась на закрытую дверь. Через мгновение она распахнулась, и на пороге показалась Мелисса, раскрасневшаяся и взлохмаченная. Увидев Шайлу, она широко улыбнулась, обнажив мелкие, как у зверька, зубы. Шайла побледнела.
– Мелисса? – вздернув брови, произнесла она, – какой сюрприз!
Мелисса вошла в зал. Она улыбнулась и подмигнула Эллин и подошла к Шайле.
– Я удивлена не меньше, – звонким голосом сказала девушка, – кого-кого, а тебя тут увидеть я не ожидала. Я пришла навестить Эллин. А ты к кому?
Губы Шайлы презрительно скривились, и она скрестила руки. Мелисса по сравнению с ней казалась хрупким ребенком, в своем белом воздушном платье, веснушчатая и кудрявая.
– Здесь нет никого, кого бы я хотела видеть, – ответила Шайла, многозначительно взглянув на Эллин и Нэлу, – как ты помнишь, я, как и все, забочусь о том, чтобы наш владыка…чтобы он был счастлив. Я хочу того же, что и он. А наш владыка хочет, чтобы соловьи в этот раз были на высоте. Но это личное поручение, тебя оно не касается.
Она улыбнулась и отошла от Мелиссы.
– Где Рэмин? – спросила она, подойдя к девушкам. Эллин пожала плечами.
– Кто мы такие, чтобы знать, где главный музыкант, – усмехаясь, сказала Эллин, – еще недавно он был в общей спальне. А где теперь – не знаю.
Шайла закатила глаза и подошла к двери, ведущей в сад. В этом замке почти в каждой комнате, что видела Эллин, был выход в сад.
«Потому что пташки должны резвиться в саду», – сказала ей как-то Изора.
Дверь распахнулась, появился Рэмин. Увидев Шайлу и Мелиссу, он удивленно приподнял бровь и сжал губы.
– Не думал, что райские птицы интересуются музыкой, – с легким презрением произнес он.
Шайла отступила и скрестила руки, вздернув подбородок.
– Райские птицы интересуются всем, что интересно владыке, – сказала она, – а сейчас нашего владыку волнует музыку. У меня есть поручение для тебя…
Она обернулась и обвела девушек высокомерным взглядом.
– Но оно не предназначено для ушей этих птах.
Рэмин нехотя кивнул и указал рукой на дверь. Первой вышла Шайла, мужчина – следом, на его лице было написано презрение вперемешку с брезгливостью. Всем соловьям было очевидно, что главный музыкант не любит пташек, и если соловьев он терпел, то райских птиц, судя по его виду, он на дух не переносил.