Соловей в его саду - стр. 49
«И я тоже могу исчезнуть в любой момент», – подумала она, но вслух не произнесла.
Ардел в задумчивости прошелся по небольшой лужайке. Вид у него был мрачный.
– Так было всегда, – задумчиво произнес он, встав позади Эллин, – пташки в здешних садах исчезают так же быстро, как тени в солнечный день.
Эллин стало не по себе от его тона и слов.
– Как ты можешь говорить об этом так спокойно? – воскликнула она, позабыв на миг, где находится, и обернулась. Глаза ее яростно блестели, а щеки раскраснелись. Расстояние между ними было меньше ладони. Ардел с невозмутимым видом смотрел на нее сверху вниз.
– Могу и говорю, – спокойно ответил он, – так заведено в этих краях. К этому давно привыкли, привыкнешь и ты.
Эллин отступила назад.
– Не привыкну! И не стану такой, как вы! Милосердие вам чуждо, – произнесла она с грустью, – всем вам, даже тебе!
Противное разочарование разлилось по ее жилам и проникло в разум. Оно было настолько сильным, что Эллин с трудом сдержала слезы. Она резко отвернулась от Ардела и побежала назад, к изгороди, туда, откуда пришла.
Ардел нагнал ее через мгновение.
– Подожди! – тихим, но не терпящим отказа голосом сказал он и схватил ее за предплечье.
Эллин вздрогнула и посмотрела на его ладонь. Прикосновение было твердым и теплым. Неожиданно приятным.
– Меня нельзя касаться, – прошептала она и стряхнула с себя его руку.
Убегать Эллин не стала. Она смотрела прямо в синие глаза Ардела, испытывая смешанные чувства: и неприязнь, и симпатию одновременно. И чувство безопасности, будь оно проклято всеми богами.
– Мне не чуждо милосердие, Эллин, – сказал Ардел и подошел к ней вплотную. – Просто у нас тобой разные взгляды на это. Там, где ты видишь жесткость, я вижу милосердие.
– Если я завтра исчезну, ты тоже посчитаешь это актом милосердия?! – выпалила Эллин, сжав руки в кулаки. Ей отчаянно хотелось оттолкнуть Ардела и пойти прочь. Но она не шевелилась. Некая сила удерживала ее здесь, рядом с ним, настолько близко, что она ощущала на себе его дыхание. И эта сила была не снаружи – внутри.
Ардел нахмурился. Помолчал пару мгновений и неожиданно прикоснулся к выбившейся пряди Эллин.
– Нет. Сколько смотрю на тебя, – тихо сказал он, – и вижу пташку, такую же, как сотни других. Одета, как пташка, разукрашена, как пташка. Щебечешь как сотни других птиц. И все же, есть что-то в тебе, что отличает от них. Не могу понять, что…
Его голос охрип, и он склонил голову к Эллин так, что их лбы соприкоснулись. Его кожа была горячей, впрочем, как и пламя в широких зрачках. От его интонации и этого прикосновения у Эллин перехватило дыхание и свело в низу живота.