Соловей в его саду - стр. 17
«Вставай, моя спящая пташка», – произнес ласково отец над ее головой.
Эллин не понравилось это слово. Отец никогда не называл ее так. Что-то было не так. Внезапно солнце закрыли тучи, стало темно и холодно. Аромат настойки отца растворился в воздухе, его голос смолк. Воцарилась тишина, прерываемая непрестанным щебетом птиц. Он становился все громче, громче…Невыносимо!
Эллин вздрогнула и открыла глаза. Она была не в своей комнате. Уже давным-давно нет у нее ни своей комнаты, ни отца.
Девушка лежала на узкой кровати на шелковых простынях. Она по-прежнему была обнажена. Бледная кожа покрылась мурашками от холода. Эллин порывисто поднялась, у нее закружилась голова от слабости. Она попыталась вспомнить, когда ела последний раз и не смогла.
Дрожащей рукой Эллин сдернула с кровати необъятную простынь и обвилась ею как туникой. Стало чуть теплее. По крайней мере, теперь она чувствовала себя комфортнее.
Держась рукой за кровать, девушка встала на ноги и осмотрелась. Комната, в которой она находилась, была небольшой и скупо обставленной. Кровать, растения в кадках на полу, шкаф и огромное, почти во всю стену, окно без стекла. Эллин подошла к окну. За ним простирался дикий заросший сад, где отчаянно щебетали птицы. Они-то и разбудили ее.
Солнце недавно взошло, и стояла умиротворяющая тишина, что бывает только ранним утром, на восходе солнца. Если забыть на миг, где находишься, то можно насладиться и пением птиц, и розовым солнцем. Но Эллин забыть не могла. Она была разбитой, будто провела в дороге несколько суток без сна, отдыха и пищи. Лодыжка болела, и девушка вспомнила, как ей показалось, что туда ужалило что-то.
Она опустилась на кровать и задрала ногу, чтобы осмотреть зудящую лодыжку. В месте, где болело, черным цветом был начерчен незнакомый ей знак: две волнистые линии и круг с точкой в центре. Ей поставили метку, как какому-то скоту!
Неожиданный гнев придал сил. Эллин подскочила с кровати и подлетела к окну. В нем нет стекла – перемахнуть через него и окажешься в саду. А там только бежать, бежать вперед и когда-нибудь она добежит до стены и…
А дальше что?
Но Эллин отмахнулась от этой мысли. Она должна попробовать, а дальше будь что будет. Она живой человек, не чья-то вещь, не пташка, не клейменный скот. Она – свободный человек!
Оглядевшись, девушка перешагнула через широкий подоконник и оказалась в саду. Вокруг не было ни души, если не считать поющих птиц. Густые заросли диких трав, экзотических цветов, кустарников и деревьев скрывали ее от посторонних глаз.
Босая, закутанная в простыню, Эллин засеменила на восток, глядя на равнодушное солнце. На востоке безопасно. На востоке нет владыки и его пташек, и охотников на них.