Соловьев против Соловьева. Худеть или не худеть? - стр. 18

Встреча с президентом мне запомнилась и прекрасной тренировкой для моего немалого эго. Во время дискуссии Владимир Владимирович, отвечая на мое выступление, назвал меня коллегой Соловьевым. Как только мы вышли из Кремля, мои милые коллеги стали интересоваться, на что намекал президент, и не служил ли я, часом, в КГБ. Другие, относящие себя к кремлевским старожилам, стали мне объяснять, что такое обращение есть знак великий, ибо свидетельствует о глубокой симпатии, и что я вполне могу быть уверенным в расположении «самого». Крылья у меня от этого не выросли, но, чего уж там скрывать, было приятно. К счастью, я рассказал эту историю своему однокашнику по МИСиСу, который в то время работал у Путина, тот послушал и изрек: «Володь, да это он когда имя забывает, так обращается». Почему-то именно это объяснение мне кажется самым правильным.

Кстати, после посещения Кремля аппетит у меня пропал – это не политическое заявление, а констатация факта. Как назло, моя телевизионная карьера регулярно подводила меня к накрытым столам. Беседы с политиками протекали во время утренних трапез, и кулинарных соблазнов было всегда в избытке. Многие из моих гостей не знали, как на это пиршество реагировать. Часть, приученная к телевизионной дисциплине, относилась к еде как к реквизиту и ни к чему не притрагивалась, но, к счастью, были и просто голодные люди, которые очень вкусно ели как в кадре, так и вне его. Пожалуй, самым неожиданным оказался Герман Греф. Герман Оскарович безупречно воспитан и ест очень аккуратно, по-немецки точно. Снимали вечером, и министр весь день маковой росинки не видал, поэтому даже во время съемки он умудрялся между ответами совершать безупречное по траектории и выверенности движение: алле-оп! – и ягодка исчезла. Признаюсь, в какой-то момент я уже не столько следил за ходом беседы, сколько за абсолютно цирковым номером. Прямо фокусы какие-то.

Похожую ловкость рук я встречал только у Бориса Абрамовича Березовского, но его отличала немалая суетливость, идущая от мятежного, но мелкого духа, обуревающего как душу, так и плоть лондонского мечтателя. БАБ – большой поклонник грузинских сыров и зелени, которые ему поставлялись прямыми рейсами стараниями его давнего друга Бадри Патаркацишвили, ныне покойного. Я слышал это раз сто за те немногие встречи, которые у нас состоялись. По-моему, факт поедания плодов Грузии имеет для Бориса Абрамовича прямо-таки сакральное значение. Кстати, его характер проявляется в еде на сто процентов и во многом проецируется на отношения с людьми. Когда впервые встречаешься с ним, то заранее понимаешь, что он абсолютное зло, этакий кукловод, привыкший манипулировать людьми и использовать их для своих нужд, тут же забывая про сам факт их существования, когда задача выполнена или временно отложена. Но надо включать все защитные механизмы, чтобы противостоять колоссальному обаянию, которое исходит от этого домашнего Мефистофеля. С первых же секунд беседы на собеседника изливается такой поток славословия, что трудно не поддаться и сохранить критичность. Ты его кумир, он всю жизнь ждал вашей встречи, и вот наконец-то она случилась, и почему же ты не ехал так долго? О да, говори, говори, говори! Каждое слово твое бесценно! Как ты это сейчас сказал? Гениально! Ты абсолютно прав. Все проблемы – чушь, сейчас решим! И ты уже невольно забываешь, что часов пять ждал назначенной встречи, и что респондент сильно пугается, описывая твою бесспорную гениальность в конкретных областях ее проявления. Но устремление на расхваливание, проглатывание и выплевывание прослеживается как с людьми, так и с едой. Он ест, как совращает – только не надо ждать, что он вспомнит хоть одно из проглоченных блюд, да и вас вряд ли вспомнит. Хотя есть один прекрасный способ. Наговорившись о вас, Борис Абрамович обязательно станет говорить о Путине. Путин для него целый мир. Это отношение любви и ненависти заслуживает талантов доктора Фрейда. Каждый раз, когда Березовский вновь и вновь переживает момент расставания, он напоминает брошенную куртизанку; он не может долго не говорить об этом, цель его жизни – доказать Путину, как тот был не прав, отказав ему. Березовский не может простить людям, когда они оказываются умнее его и не хотят поддаваться на все уловки и обольщения мелкого беса, не играют по его правилам, тем самым разрушая всю сложно выстроенную систему, где паук Березовский, этакий профессор Мориарти, строит свои козни, а все мушки должны попасть в его паутину и ждать своевременной расправы.