Соломон. Забытая нежность - стр. 14
Пуховик сегодня не появился. Пока я убиралась в доме, Маша выходила из дома и звала кота, но он не отзывался. Что в принципе обычная для него вещь. Бывало, ночью он внаглую лез в окно, скребся и орал так, что внутри все сжималось от этого мяуканья. Поэтому я не стала закрывать плотно форточку на ночь в нашей комнате с Машей, чтобы, когда этот дикарь придёт, не шумел сильно и нас не будил. Я всегда спала очень чутко, иной раз слышу малейший шорох и тут же вскакиваю с постели. Но сегодня мне просто не спалось. Мысли крутились разные в голове, я даже, если закрою глаза и не стану ни о чем думать, не усну. Машка лежала у меня под боком, свернувшись калачиком. Мне было приятно и тепло рядом с ней, спокойно. Иногда я ловила себя на мысли, что больше жалею ее и люблю как мать, а не как сестра. Думаю в первую очередь о ней, вкусняшки ношу с работы. А она всегда отвечает мне благодарностью и слушается беспрекословно, не потому, что я ее старшая сестра, а потому что чувствует, ближе нее у меня никого нет, видит, что стараюсь ради нас обеих. И единственное, о чем жалею, что она умна не по годам. Рано жизнь плохую узнала. Ее бы в платьица красивые одевать и в куклы с ней играть… а она, как я возвращалась из школы, хвостиком за мной ходила, да на родителей алкашей вечно ругающихся смотрела. Вот и вся забава.
Из родительской комнаты вдруг ощутимо повеяло дымом. Я даже не сразу поняла, что случилась беда. Так боялась пожара, что, когда поняла, что это дом загорелся, то впала в ступор, и тело сковал ледяной страх. Мысли беспорядочно забегали в голове – что делать? Будить Машу хватать документы и деньги! Бежать к родителям! Но я совсем не уверена, что успею их обоих спасти. Ибо видела и хорошо помнила, как горели два года назад соседские дома. Словно вспыхнувшие спички, догорали в секунду и превращались в чёрные обуглившиеся черепушки и пеплом опадали на землю.
– Маша! – громко крикнула я, спрыгивая с дивана.
В первом выдвижном ящике письменного стола лежали мои документы и свидетельство о рождении Маши, там же лежали небольшие сбережения. Я завернула сонную девочку в одеяло, открыла окно, всунула ей документы и деньги в руки, подсадила, чтобы она смогла выбраться наружу. От страха Маша вся позеленела, заикалась и не могла вымолвить ни слова, со слезами на глазах смотрела на меня, что я остаюсь в доме, и мотала головой из стороны в сторону. Кричала мне, что без меня никуда не пойдёт. А тем временем белые клубы едкого дыма пробирались в нашу комнату сквозь маленькую щель. Дым резал глаза, от него першило в горле и хотелось без конца кашлять.