Соломенное сердце - стр. 7
— Доставишь моего сына прямиком в Лунноярск, — продолжил князь, когда Постельный и Женя Петровна вышли из кабинета. — Держи адрес. Потом по своему усмотрению, но к четвергу ты должна вернуться, у тебя рейс.
— Ага, — Поля сунула бумажку в карман штанов, гадая про себя, что же натворил старший княжич, раз его так поспешно выпроваживают куда подальше. Интересно, это ссылка, политическая воля или Даниле приходится убегать?
3. Глава 02
Разлепив глаза, Даня облизал пересохшие губы. Голова болела. Низкое солнце било прямо в лицо. Во влажной духоте одежда липла к телу, а руки и ноги затекли от долгой неподвижности.
Он находился на заднем сиденье автомобиля. От водителя его отделяла надежная решетка. Эту колымагу явно позаимствовали у тех, кто перевозил преступников. Усмехнувшись, Даня подумал, что это вполне в отцовском духе.
Между прутьями мелькнула круглая, почти детская мордашка.
— Очнулся, княжич? — спросила Поля. — Кажется, тебе вкололи двойную порцию снотворного, чтобы наверняка. Скоро стемнеет, а ты только в себя приходишь.
— Где мы? — хрипло спросил Даня.
— Нейтральная зона в двух километрах от Верхогорья. Как ты? Не чувствуешь непреодолимого желания сигануть с обрыва?
— Пить хочу.
Хлопнула передняя дверь, открылась та, что рядом с ним. Поля нависла сверху, бдительно заглянула в глаза — опасливая.
У нее были странные глаза — небесно-голубые, но пугающе невыразительные. Однажды Дане довелось побывать на месторождениях редкого синего гранита, и почему-то он вспомнил шершавую матовость необработанного камня.
В сравнении с несколько кукольным лицом и пушистыми пшеничными ресницами, этот диссонанс казался очень резким.
— Развяжешь? — спросил Даня, запрокинув голову, чтобы лучше ее видеть.
Она чуть помедлила, и он понимал ее нерешительность. Про доктора Бойко, пустившего под откос фуру, в княжестве слышали все, конечно. Даже до Дани эти новости донеслись, хоть он тогда и находился у черта на куличках.
— Развяжу, — решилась Поля. — Пока только руки, прости.
Для девчонки, которая пять лет назад только пела и едва разговаривала, она неплохо продвинулась. Даня ожидал худшего: уж больно тягостное впечатление на него произвела та встреча в лесу. Внучка чокнутой старухи выглядела жалко. И дело не в телогрейке, из-под который выглядывали босые белые ноги. Не в волосах, топорщившихся соломой. Самое тяжелое впечатление производило ее лицо — туповатое, как у детей, отстающих в развитии. Наверное, другого лица и не могло быть у ребенка, который прежде никогда не покидал неказистой избушки и не встречал других людей, кроме бабки.