Соломенное сердце - стр. 11
— В бардачке бутерброды и кофе, — сказала Поля. — Можешь пока перекусить. Ты же умеешь спать сидя? Из-за перегородки позади нас сиденья не откидываются. Не думаю, что мы остановимся на ночлег.
— Я вырос среди геологов, — улыбнулся Даня, — я умею спать везде.
И снова она ни о чем не спросила и не улыбнулась в ответ.
Он достал бутерброды и протянул ей один. Она молча кивнула, благодаря.
— М-м-м, вкусно, — Даня был не из тех людей, кто мог долго молчать. По какой-то причине его нервировала сдержанность Поли, так и подмывало ее растормошить. Он помнил, что девчонке досталось по полной, чего стоила только ее сумасшедшая бабка, и, наверное, тормошить ее не следовало. Но очень хотелось. Кочевая жизнь принесла Дане много разных и мимолетных знакомств, задушевных разговоров у костра со случайными собеседниками, умение быстро находить общий язык с кем угодно. В конце концов, чтобы договариваться с духами, нужно быть очень, очень болтливым.
— Послушай, — снова заговорил он после совсем короткой паузы, — я-то выспался. Могу сам сесть за руль.
— Не можешь. Навигаторы здесь не работают, связи нет. Ты и днем-то никуда не доедешь, не спрашивая на каждом перекрестке дорогу, и уж тем более ты не доберешься до Костяного ущелья. Это очень своеобразное место, знаешь ли.
— Никогда не останавливайся на перекрестке, Поля, — не удержался Даня от профессионального совета. — Духи этого страсть как не любят. Помнишь ту ночь, когда я появился в вашей избушке? Все потому, что снегом замело все вокруг и я разбил лагерь на пересечении лесных тропинок, чем разозлил местного вьера. И в итоге чуть не погиб. Кстати, что именно сделала твоя бабушка? Я ведь умирал, а теперь даже шрамов почти не осталось.
— Моя бабушка, — мелодично произнесла Поля, не отводя глаз от разбитой дороги, — помнила эти горы молодыми. Она помнила богов, которые раньше здесь обитали, но забыла, когда и куда они ушли. Когда я впервые увидела город из черного камня и янтаря, то очень удивилась тому, откуда он взялся. Потому что моя бабушка закрылась в хижине до того, как город был построен.
— Но Первогорску больше пятисот лет! — вырвалось у Дани.
— Вот именно.
Даня даже про бутерброд забыл, а про еду он помнил всегда, настолько его заворожил это плавный рассказ, похожий на ритуальные песнопения.
— Кто ты? — спросил он очарованно.
Поля на секунду оторвала взгляд от дороги, чтобы посмотреть на него.
Пустые-пустые глаза. Почти мертвые.
— Я-то? Внучка своей бабушки, разве нет?
Льдом вспыхнули ставшие едва заметными шрамы, те самые, которые оставили волки и которые исцелила лесная бабка. Этот лед всегда предупреждал Даню: рядом существо, которое является кем угодно, но не человеком.