Солнечный детектив - стр. 8
Первые два дня прошли без происшествий. Касаткин исправно ходил в соседкину квартиру как на службу, кормил пушистую королеву вареной пикшей, менял резаную газетную бумагу в лотке, сделанном из большой консервной банки с этикеткой «Иваси специального посола». Сложнее было с представителями флоры. Он поливал их без разбора раз в день и подмечал при этом, что одни реагируют благодарно – зеленеют и выпускают новые листочки, – а другие, наоборот, вянут и скукоживаются. Проконсультировался у Юли – как быть? Она пожала плечами и призналась, что разбирается в цветах приблизительно так же, как в устройстве комбайна. То есть никак.
Тогда Касаткин попросил ее взять в библиотеке книги по домашнему цветоводству и целый вечер добросовестно их изучал. Юля смеялась над ним, дразнила придворным агрономом, но он не обижался. Не рассказывать же ей, что труды его отнюдь не бескорыстны и совсем скоро ее ждет сюрприз.
По утрам, пока Юля зубрила лингвистику у себя в университете, Алексей взял за правило проведывать Клотильду и проводить у нее часок-другой, чтобы ей не было одиноко. Кошку это, похоже, устраивало, она милостиво разрешала себя гладить и благосклонно урчала. Касаткин читал книги из богатого собрания Греты Германовны, рассматривал репродукции в альбомах.
Однажды ему попалась пачка семейных фотографий в упаковке из-под фотобумаги «Унибром». Алексей засомневался, имеет ли он право залезать в личные архивы постороннего человека. Вдруг там что-то интимное и сокровенное? Подискутировал с совестью и высыпал снимки ворохом на стол. Ничего не смог поделать с проклятым соблазном.
Совесть довольно быстро замолчала, ибо не содержалось в фотографиях ничего интимного. Почти на всех – Грета Германовна в строгой, без каких-либо фривольностей одежде. Больше всего было фото из музея: то она позировала на фоне витрин с экспонатами, то стояла возле стенда в полукольце экскурсантов, то сидела за рабочим столом, заваленным фолиантами.
Один-единственный снимок был сделан на улице, на набережной Фонтанки. Грета Германовна, по виду лет на десять моложе, чем сейчас, натянуто улыбалась в объектив, а бок о бок с ней истуканствовал парень, хилый и щуплый, ей по плечо, не выше. Несмотря на субтильную внешность, он смотрел дерзко и вызывающе. Ему можно было дать лет восемнадцать. Вчерашний школьник. Тот возраст, когда веришь в свою исключительность и ждешь, что все человечество ляжет к твоим стопам. Касаткин совсем недавно тоже был одержим такими ожиданиями, посему читал мысли парня по его наглой физиономии как по книге.