Солнечные искры. Мой идеальный смерч - стр. 18

Кое-кто устроил «стейдждайвинг» – забрался без особенных препятствий на сцену к «музицирующим» парням и, умудрившись поздороваться за руку с солистом, сиганул со сцены вперед лицом прямо в толпу. Его немедленно подхватили кучи рук, не давая упасть, и даже покачали в воздухе, чтобы потом опустить вниз – со стороны казалось, что толпа радостно поглотила смельчака в себя. Вот, вот что такое концерт неформальной музыки – разношерстная толпа может стать единым живым организмом, объединенным лишь звучанием! Красота!

– Я тоже так хочу! – проорала я радостно Смерчу, который, как и я, «освобождался» от негативных эмоций посредством отрыва на концерте друга. Ведь похож иногда на пай-мальчика, а здесь отрывается, как обезьяна, впрочем, довольно веселая. Ну, не то чтобы как обезьяна в прямом смысле этого слова, просто он так классно и ритмично руками махал, что за ним добрая половина повторять стала!

– Хочешь?

– Очень! – прокричала я.

– Правда? – он своими словами буквально дарил мне надежду.

– Правда!

– Ни за что! – ответил он мне тут же, положил руку на плечо, дабы я не попыталась полезть вперед. А потом, к сожалению, песня закончилась, а вместе с ней и выступление друзей Дэна.

– Я за тебя перед твоим отцом отвечаю! Пойдем к ним, – тут же решил парень и, не отпуская плеча, повел, ориентируясь непонятно как. В это время собравшиеся ценители панка под звуки ска-музыки начали прыгать по кругу, хватая друг друга за одежду. Моя вольная душа тут же захотела туда, но хватка Смерча, в последний момент схватившего меня, как щенка, за шкирку, была ну очень сильной.

Мы стали пробираться к гримерной, но не добрались туда, встретив двух музыкантов, неэстетично мокрых, усталых, но довольных. Встреча судьбоносно произошла около угловой барной стойки, мрачно разрисованной все теми же унылыми лицами и постными рожами и расположенной в самом углу помещения, в некотором отдалении от танцпола, превратившегося сейчас в площадку для «отрыва». Между ними находилась небольшая зона отдыха: разномастные круглые и прямоугольные столы из темного дерева, на каждом из которых стояли небольшие тусклые светильники в виде толстых свечей в золотистых подсвечниках, и приземистые стулья из точно такого же материала.

По центру стойки, освещенной сверху красноватыми зловещими огнями, было замысловато выведено фосфоресцирующей краской латинское слово Peccatum[3], а сам бармен, стоявший за стойкой и с увлечением готовящий какой-то коктейль, был одет во что-то темное, широкое, с длинными рукавами и жутко напоминающее рясу священника, хотя на вид я не могла дать парню больше двадцати пяти лет. Да и не работают святые отцы в таких непотребных заведениях.