Солнечные дети тёмной планеты - стр. 10
– Самострелы к бою. На счёт три бежим к убежищам, – скомандовал папа.
– Я думаю. не придётся, – сказал я, – посмотри на их рисунок на борту. Папочка сощурил глаза – от постоянной работы с мелкими деталями и чертежами видел он уже не очень хорошо. Пришлось ему описать человека на корове. Папочка удивился.
В борту корабля открылась дверь. Забавное дело: она откинулась вниз, а потом разложилась вдвое, становясь тем самым удобными сходнями для пассажиров. Из корабля вышли три фигуры, закованные в сталистую одежду и огромные шлемы. Наверняка это были шлемы – не может же у человека быть такая большая голова, правда? Папочка направил на них самострел. А самострел у папочки изрядный – с настоящими стальными рогами, не ореховая дешёвка, как у нас, у детей. Фигуры подняли руки кверху, демонстрируя отсутствие злых намерений. Одна из фигур что-то сказал и нажала на шлем. Верхняя часть шлема откинулась, открывая довольно миловидную женщину.
Это, несомненно, была женщина. Мягкие, тонкие черты лица, выступы на груди. Она была миловидна, несмотря на то, что уши у этих людей были очень смешными. У нашего народа уши наверху, большие, треугольные, с кисточками. Это очень удобно, ими можно передать целую гамму чувств. Да и слышно всё, что нужно, за километр. А если сложить треугольничком внутрь – то ничего не слышно и можно спать, как бы домашние не шумели. У этого народа уши были по бокам и маленькие – маленькие, почти как у гномов, у которых ушей совсем нет – только дырочка в черепе. Как они ими что-то слышали, не представляю. Но если им так нравится, то пусть так и будет. За то, что они научились делать летающие корабли и прилетели к нам, я им отсыплю целый мешок самых лучших орехов, и совершенно бесплатно.
Двое других летающих людей тоже сняли шлемы. Эти, похоже, были мужчинами. Немного коверкая звуки, один из них произнёс:
– Мы пришли с миром. Мы будем помочь.
Ух ты, они и говорить ещё умеют! Впрочем, чему я удивляюсь? Как бы они смогли построить корабль, не умея говорить? А вот папочки с мамочкой удивились так, что не смогли ничего сказать. Не слыша ответной речи, я посмотрел на них и увидел, что папа пытается что-то сказать, но ничего вымолвить не может, а мама вообще «поплыла», даже ушки сложены. У меня такое в жизни было только один раз, когда меня спросили, кто уронил банку с мёдом (все наши запасы на зиму) на банку соли и разбил обе. Впрочем, это было давно и я был тогда намного младше.
– А вы покатаете нас на корабле? – спросил я.
Троица летающих людей переглянулась и – будь я проклят – засмеялась удивительными, лающими звуками. Папочка отмер и отвесил мне подзатыльник: не попрошайничай!