Солнечные часы - стр. 4

«Когда жить, если не теперь?» [3]– гласила надпись черными готическими буквами с капелькой позолоты над аркой окна, расположенного на лестничной площадке. Молодая миссис Хэллоран остановилась у окна и обернулась. Фэнси все еще поднималась по лестнице, путаясь в подоле юбки.

– Горе мое горькое, – вздохнула молодая миссис Хэллоран, прижав одну руку к груди, а другой едва касаясь широких отполированных перил. – Фэнси, поторопись же!

Слегка опираясь на плечо дочери, миссис Хэллоран исчезла в левом верхнем крыле, которое до недавнего времени делила с Лайонелом.

Эссекс с отвращением смотрел им вслед.

– Муженек-то небось только и мечтал о смерти, – пробормотал он.

– Не надо вульгарностей, – нахмурилась мисс Огилви. – Даже наедине со мной, пожалуйста, не забывайтесь: мы – всего лишь наемные работники, а не члены семьи.

– Вообще-то, я тоже здесь, – внезапно подала голос тетя Фэнни из темного угла. – Вы этого, конечно, не заметили, но прошу вас, не смущайтесь. Хоть я и член семьи, вовсе не обязательно…

Эссекс снова зевнул.

– Есть хочу!

– Интересно, подадут ли настоящий обед? – поинтересовалась мисс Огилви. – Я впервые на похоронах с тех пор, как живу здесь; даже не знаю, что она решит. Пожалуй, надо присесть…

– Никому нет дела, если тетя Фэнни останется у себя в комнате, – пробормотала тетя Фэнни. – Передайте жене моего брата, что я присоединюсь к ней после ужина.

– И я впервые на похоронах. – Эссекс встал и лениво потянулся. – От них в сон клонит. Как думаете, старуха заперла джин ради такого случая?

– На кухне полно, – отозвалась мисс Огилви. – Для меня самую капельку, спасибо.

– Все закончилось, – объявила миссис Хэллоран.

Она стояла позади инвалидного кресла мужа, глядя ему в затылок безо всякой цели. В прежние времена, еще до того как мистер Хэллоран навечно занял место в инвалидном кресле, миссис Хэллоран с трудом контролировала выражение лица и жесты, однако теперь, когда он не мог резко обернуться, миссис Хэллоран была с ним любезна (предусмотрительно занимая место за спинкой кресла).

– Его больше нет, Ричард. Все прошло как надо.

Мистер Хэллоран заплакал – впрочем, не первый раз: с тех пор как до него дошло, что второй молодости ему не видать, он плакал часто и охотно.

– Единственный сын, – прошептал мистер Хэллоран.

– Да…

Миссис Хэллоран поджала пальцы, чтобы не барабанить ими по спинке: не стоит суетиться в присутствии больного, прикованного к инвалидному креслу – нужно проявлять терпение. Она беззвучно вздохнула.

– Постарайся держать себя в руках.

– А помнишь, – спросил Хэллоран с дрожью в голосе, – когда он родился, мы велели звонить в колокола на конюшне?