Солнцестояние - стр. 8
– Как не знать, – фыркнула старушка. – Скверный этот съезд, много машин разбилось, туристы терялись – кого вывели, а кто сгинул. Тебе зачем туда?
– В гости пригласили. Друзья с работы.
Она кивнула:
– Славно, славно. Но ехать осторожно надо, – и бесцеремонно взяла смартфон: – Вот.
Нестриженый ноготь застучал по экрану, прочерчивая незримую линию. Она разъяснила подробно: от шоссе отделится тропа, а от нее еще несколько троп, каждая уґже предыдущей – держаться нужно самой широкой. Я поблагодарила ее и уже направилась к «Мазде», когда она зачем-то окликнула: «Девушка! Девушка!» Донеслось словно издалека; верхушки елей раскачивались, как морские гребни, если смотреть из-под воды. Женщина с шутливым упреком погрозила купюрой:
– Отвечу честностью на добро. Та дорога пролегает через Красный Сейд [1] – сила его влечет духов, а они любят красть людей, особенно тех, кого считают своими. Завтра большой праздник, солнцестояние, и все духи этой земли будут плясать подле него. Не смотри по сторонам и помни: все, что видишь, – неправда. Не сворачивай с тропы, и никто тебя не тронет.
Во рту появился привкус гнили, но я сглотнула его, стараясь не коситься на кулек с земляникой; отчего-то я была уверена, что в нем копошатся черви и мошкара. На негнущихся ногах вернулась в салон, завела машину и лишь двести или триста метров спустя осознала, что не дышу. Ягоды рассыпались по пассажирскому сиденью, пухлые, румяные, совершенно обычные; выругавшись, я поправила зеркало заднего вида – пожилая женщина должна была отразиться в нем, крошечная фигура, маленькая история, которая позже, возле камина, покажется мистической и забавной. Но в нем не проглядывало ничего, кроме пыли из-под колес, будто я говорила сама с собой.
На тропу я съехала там, где подсказала старушка, – возле дерева, помеченного синей лентой. «Мазду» подбросило, что-то ухнуло под капотом, мелкие камни застучали под шинами; солнечный диск размазывался по краям, насаживаясь на ели-пики. Я опаздывала, но сохраняла спокойствие: отсюда до дачи Анфисы – Агафьи – или как там ее – не больше полутора часов. А летом в Карелии закат наступает позже, если наступает вообще. Но, как бы я ни увещевала себя, сердце билось заполошно, а колени ныли, словно готовясь к тому, чтобы бежать. Это глупо, разъяренно тыкала в наручные часы я, тут все прямо, прямо и прямо, никто не заблудится в двух соснах. Индийские колокольчики звенели непрерывно, но вскоре их едва ли можно было различить сквозь лязганье машины, мотающейся по колдобинам.
Возможно, я специально не обращала внимания на время, будто стремилась отстрочить момент осознания, что