Солнце тоже звезда - стр. 27

Сначала я думаю, что она имеет в виду свой телефон, но потом вижу, что она сжимает в ладони наушники. При падении они каким-то образом сломались. Одна из амбушюр болтается на кабеле, корпус треснул. У девушки такой вид, словно она вот-вот заплачет.

– Я куплю тебе другие.

Я не хочу, чтобы она плакала, но не потому, что я такой благородный. Чужая печаль заражает меня. Знаете, так бывает, когда один человек принимается зевать и все остальные повторяют за ним. Или когда кого-нибудь рвет, а вас выворачивает от запаха. Со мной происходит то же самое, когда дело касается слез, но я не намерен плакать на глазах у симпатичной девушки, чьи наушники только что сломал.

Наверное, в глубине души ей хочется принять мое предложение, но я уже знаю, что она откажется. Девушка поджимает губы и качает головой.

– Это самое малое, что я могу сделать, – добавляю я.

Наконец она смотрит на меня:

– Ты уже спас мне жизнь.

– Ты бы не умерла. Может, тебя бы немножко покалечило.

Я пытаюсь рассмешить ее, но ничего не выходит. Ее глаза полны слез.

– В моей жизни еще не было дня хуже, чем этот, – произносит она.

Я отворачиваюсь, чтобы она не увидела, как я тоже начинаю плакать.

ДОНАЛЬД КРИСТИАНСЕН ЗНАЕТ ЦЕНУ бесценным вещам. Он помнит актуарные таблицы наизусть. Он знает, сколько будет стоить человеческая жизнь, случись авиакатастрофа, автомобильная авария или происшествие на горнодобывающем предприятии. Ему все это известно, потому что когда-то он работал страховым актуарием. Высчитывал цену нежеланного и неожиданного. Например, если случайно наехать на невнимательную семнадцатилетнюю девушку, цена ее жизни будет значительно ниже, чем цена жизни его собственной дочери, сбитой насмерть водителем, который писал сообщение за рулем. Когда ему сообщили о дочери, в первую очередь он подумал о размере суммы, которую выплатит страховая компания виновника.

Он притормаживает у обочины, включает аварийку и опускает голову на руль. Касается фляжки, которая лежит во внутреннем кармане его пальто.

Можно ли вообще оправиться от подобного горя? Наверное, нет. Прошло два года, но оно не оставило его и, похоже, не собиралось уходить до тех пор, пока все не отнимет. Горе лишило его брака, улыбок, хорошего аппетита, крепкого сна и эмоций. Горе лишило его способности оставаться трезвым. Поэтому только что он чуть не сбил Наташу.

Дональду неизвестно, что именно пыталась сообщить ему Вселенная, отняв у него единственную дочь, но понял он одну простую истину: невозможно назначить цену всем потерям. И еще одну: все твои будущие истории могут быть уничтожены в один момент.