Солнце полуночи - стр. 20
И ввинтилась в воздух. Ее силуэт превратился в черную изогнутую тень, грациозно вращающуюся между мной и звездами. В клубок она свернулась прямо перед тем, как рухнула в соседний высокий сугроб.
Вокруг меня взвихрилась метель. Звезды померкли, меня накрыло толстым слоем ажурных кристалликов льда.
Я снова вздохнул, втягивая кристаллики вместе с воздухом, но не сделал попытки выбраться из-под снега. Темнота в сугробе не портила вид и не меняла его к лучшему. Я по-прежнему видел все то же лицо.
– Эдвард?..
Снег вновь взметнулся – Таня спешила откопать меня. Она смахнула с моей кожи снежную пудру, стараясь не встречаться со мной взглядом.
– Извини, – пробормотала она. – Это была шутка.
– Я понял. Смешно.
Уголки ее губ опустились.
– Ирина и Кейт считают, что я должна оставить тебя в покое. Думают, что я тебе навязываюсь.
– Нисколько, – заверил я ее. – Наоборот, это я веду себя невежливо – до отвращения невежливо. Мне очень жаль.
«Домой едешь, да?» – мысленно спросила она.
– Я еще… не решил окончательно.
«Но здесь ты не останешься», – в этой мысли читалась грусть.
– Не останусь. Похоже, это… не помогает.
Она надула губы.
– Все из-за меня, да?
– Нет, конечно.
Само собой, задачу она мне не облегчала, но единственным подлинным препятствием на пути к ней было лицо, которое неотступно преследовало меня.
«Не строй из себя джентльмена».
Я улыбнулся.
«Я тебя смущаю», – с упреком добавила она.
– Нет.
Она приподняла бровь, всем видом выразив такое недоверие, что я невольно рассмеялся. За кратким смешком последовал очередной вздох.
– Вообще-то да, – признался я. – Немного.
Она тоже вздохнула и подперла подбородок ладонями.
– Ты в тысячу раз красивее звезд, Таня. И ты, конечно, сама прекрасно знаешь об этом. Не дай моему упрямству подорвать свою уверенность в себе, – и я усмехнулся, настолько это было маловероятно.
– Я не привыкла к отказам, – капризным тоном отозвалась она и очаровательно надулась, выпятив нижнюю губку.
– Разумеется, – согласился я, почти безуспешно пытаясь отгородиться от ее мимолетных мыслей о тысячах былых побед. Таня предпочитала главным образом человеческих мужчин – прежде всего как гораздо более многочисленных и вдобавок более мягких и теплых. И неизменно пылких, это уж наверняка.
– Суккуб, – поддразнил я ее, надеясь прервать поток воспоминаний, мелькающих у нее в голове.
Она усмехнулась, сверкнув зубами.
– Своеобразный.
В отличие от Карлайла в Тане и ее сестрах сознательность просыпалась медленно. В конечном итоге пристрастие к человеческим мужчинам и отвратило их от кровопролития. Теперь мужчины, которых они любили… оставались в живых.