Солнце, море… дирижабль - стр. 17
– С чего такие выводы? – громила вскинул брови и сделал большой глоток, довольно фыркая.
– Ранее вы никогда не использовали слово «эго» в своей речи. К тому же вы не просто его использовали, а использовали правильно, – поделился дедуктивными успехами Ричард.
Свой напиток он цедил через соломинку.
Террасу от ветра, дождя и даже молний защищало стационарное магическое поле. Стоило его ежемесячное обновление как среднее министерское жалование. Самое парадоксальное в «Искушении» было то, что бешено дорогой в постройке и содержании проект, который любой здравомыслящий финансист назвал бы убыточным по определению (и ведь называли, причём не раз, причём даже в присутствии генерального спонсора!), окупился в первые два месяца после открытия. А сейчас приносил уже чистую прибыль. Не в последнюю очередь благодаря ресторану.
– Профессор Джойс… – Рей сел так, словно собирается читать лекцию.
– Я бы очень не советовал. Психотерапия – крайне опасная наука. Помяните моё слово, джентльмены: скоро этих ваших психологов будут сжигать на кострах.
Мирой вернулся из туалетной комнаты и немедля включился в беседу. Официант тут же принёс ему очередной бокал.
– Неожиданный вывод, – Рей снова отхлебнул из бокала. – Кстати, а что это мы пьём? Никак не могу определить состав.
– Это чёрный ром, разведённый с содовой, сиропом на моссальских травах, кокаинумом и свежей мятой. Последний писк столичной моды. Очень бодрит! – Рядом со столом материализовался официант.
– Вкусно! – Салех покатал напиток на языке. – Принесите ещё!
– Психотерапевты лезут в запретное! – пафосно возвестил чиновник. – Зреть в душах – удел богов, но никак не людей. Не все двери стоит открывать, не все печати стоит срывать.
– Не вижу проблемы, – бывший лейтенант пожал плечами; в его исполнении этот жест обретал изрядную монументальность. – Есть такая штука неприятная, называется «траншейный шок». Когда человек долго сидит под обстрелом или бьётся со своими мёртвыми товарищами, которых поднял и натравил на него вражеский некромант. Честно отстреливается, грамотно рубится. А потом вдруг – бац! – и делается блаженным. Это ведь ну… болезнь!
– Мистер Салех, неужели вы жалеете трусов? Никогда бы не заподозрил вас в подобном! – Ричард скривился.
– Вот сразу видно шпака, который портянки не нюхал! – Рей отправил в рот щепоть изюма и покровительственно осклабился. – Трусы, да будет тебе известно, как раз траншейным шоком не болеют. А вот самые смельчаки, особливо после рукопашки или артиллерийской подготовки – запросто. Не дрогнул человек, порубил зомбаков или срань какую биомантовую на винегрет. А потом глядишь – сидит, улыбается радостно, друзей не узнаёт. И смеётся. Или плачет. Ну так эти… психолухи и выясняют, с чего так парня заколдобило. И даже, представляете, лечат!