Солнце мертвых - стр. 76
Коза промолчала.
Валентина Сергеевна с трудом верила происходящему. Подоить обычную козу она еще попыталась бы. Но говорящую? Увольте!
«Интересно, – вдруг подумала она, – а каков уровень знаний у этого животного?»
– А сколько будет дважды два? – вкрадчиво спросила она.
Коза некоторое время молча смотрела на нее. Валентина Сергеевна уже решила, что не дождется ответа.
Внезапно коза изрекла:
– Не с-мее-ши мее-ня, о смее-рти подумай!
Куда она попала! Бежать отсюда без оглядки. Но ноги сами тянули ее в дом.
– Ну что? – спросил старичок. – Подоила?
Валентина Сергеевна внезапно вспомнила сказку, где героине предлагают исполнить невыполнимые приказания, и засмеялась.
Старичок, казалось, был обескуражен такой реакцией. Он удивленно уставился.
– Ты чего? – спросил он.
– Коза у вас смешная, – пояснила Петухова.
– А… – успокоился Асмодей. – А я думал, ты надо мной смеешься.
– Как можно… – почтительно прошептала Петухова.
В это время в комнату вошла высокая темноволосая женщина средних лет. Валентина Сергеевна мельком глянула на нее и с удивлением заметила, что глаза у женщины такие же большие, прозрачные и желтые, как у давешней козы.
– Вот пожаловала к нам гостья, – пояснил старик, кивнув на Петухову.
– Да видела уже, – равнодушно ответила женщина, – тупая какая-то… На кой черт она нам сдалась?
– Ну, ну, Глафира… – примирительно сказал старик.
– Это она у бабки Гапы жила? – Глафира пристально взглянула на Петухову. – Потом по кладбищу шастала… Городская! – презрительно произнесла она. – В ужа бы ее превратить или в крысу.
«Ой, ой, – похолодела Петухова, – такая превратит, в самое логово попала».
Женщина между тем подошла к приемнику и включила его. Зазвучала классическая мелодия.
– Знаешь, что это? – старик кивнул на приемник.
– Мусоргский, по-моему, «Рассвет на Москве-реке», – неуверенно сказала Петухова.
– Правильно, Мусоргский! Хороший композитор! – Старик одобрительно крякнул. – Какие вещи писал – баба-яга, кикимора…
– Кикимору я видела недавно, – неожиданно сказала Глафира, – совсем стара стала. В болоте этом немудрено с ума свихнуться. Кругом всякая гадость плавает. Говорит мне: «Ты, милочка, всех жаб у меня переловила». Это я-то милочка! Жаб ей жалко. Она думает, мне приятно жаб этих ловить да потрошить. Если бы не Жабий камень…
– Ну и нашла ты Жабий камень? – с любопытством спросил старик. – Ай, ай, Асмодеюшко, – засмеялась Глафира, – будто ты не знаешь. Ищу покудова. Я думаю, – задумчиво произнесла она, – у кикиморы точно он есть.
– Так попросила бы.
– Ага, даст, как же…
Странные, однако, были разговоры. Петухова слушала всю эту галиматью и с удивлением ловила себя на мысли, что тоже хочет включиться в беседу.