Солнце краденое - стр. 33
Судя по результатам запросов в досье, за все прошедшие годы он приобрел несколько дополнительных специальностей, служил в главном гражданском флоте Империи доктором, сопровождающим самые оживленные линии, потом вышел на вольные хлеба, работал сопровождающим и в госпиталях, и в санаторных вип-мирах. Обширная биография. Как и у всех членов его экипажа. Простых людей у Аверина не было. За каждым стояла затейливая история биографии.
Ничего необычного. Так почему вдруг у Макара такая реакция на него?
Очень странно и настораживающе.
— В обязанности инспекции входит контактное обследование всех искусственных летательных объектов, — прохрипел он зачем-то в ответ, — особенно тех, кто не отвечает на обязательные к исполнению сигналы.
Непослушной рукой и с огромным трудом Макар попытался было сдвинуть крышку капсулы и обнаружил, что он заперт в ней. Потрясающе. Такой порядок действий не был разрешен никакими инструкциями. Капитан остается капитаном всегда, при любых обстоятельствах, это флотский закон.
— Открой капсулу! — получилось не очень внушительно.
Губы не слушались. Лицо будто стянуло в один тугой узел. Так с ним бывало уже не однажды, знакомое ощущение после очень глубоких ожогов. Макар еле слышно вздохнул. Чего с ним только уже не бывало…
— Разговаривать тебе точно не стоит. Еще сутки в оволяторе и декаду в реабилитационном скафандре. И это не обсуждается.
Оволятор. Термин, которым земляне (конечно же!) обозвали реанимационную капсулу лазарета, всегда вызывал у Макара какие-то пошлые ассоциации. Он лишь тихо фыркнул, испытав снова острый приступ боли. Даже дышать было трудно.
В таком состоянии спорить с доктором бесполезно. При всех странностях, вызывавших острую неприязнь у Макара, он отдавал тому должное: Блэйз стал настоящим фанатиком своего дела и не понимал грани служебной иерархии. Для него, очевидно, сейчас капитан казался всего лишь капризничающим пациентом.
— Гес? — говорить все сложнее.
— В соседнем гробу. Вон, полюбуйся, живехонек. Наряжу его уже сегодня, будете друг на друга любоваться, герои.
Слово “герои” звучало в устах его прямо-таки издевательски. Макар поморщился, почему-то всем телом ощутив острую боль.
— Петрович, — ответом Макару был громкий щелчок индикатора подключения рубки. — Сюда мне отчет о моем состоянии, все повреждения, степень, прогнозы.
— С возвращением, капитан! — голос искусственного интеллекта звучал куда как приятнее докторского. Если можно обрадоваться куску камня с мозгами, то Макар сейчас именно это испытывал. — Я соскучился.
Даже корявое и как всегда неуместное чувство юмора их Петровича Аверина не бесило.