Солнце краденое - стр. 3
После вчерашних болезненных процедур нежная кожа на голове всё ещё ныла. Я пальцами прикоснулась к прихваченной крупными швами свежей ране и жалко поморщилась. Очень больно и унизительно.
Вчера мне исполнился двадцать один год. Первое звёздное совершеннолетие по имперскому календарю. В этот день я лишилась волос, получив, наконец, свою Зера, — вечное жреческое клеймо и ключ к столь же вечной свободе.
— Куста, ты видела? — стараясь сдержать подступавшие слёзы, я тихо спросила. — Там в небе что-то...
Накинув на голову плотный платок, закусила от боли губу. Ощущения не из приятных: кожа сильно саднила, а длинный разрез на макушке будет затягиваться ещё долго. Пока Зера примет донора, пуская тонкие нити благословения, пока мой организм перестроится под него...
Нет смысла желать себя. От этого точно не легче, лишь хочется плакать. Нужно брать себя в руки и вспомнить уже, наконец, что терпение — одно из главных достоинств любой зрелой женщины. Нас буквально с рождения этому постоянно учили, пора бы уже и усвоить.
— А! Эта козочка ничего совершенно не знает! В Рейне все говорят: при́был большущий имперский корабль! Неожиданно для наместника! — Куста так заговорщицки усмехнулась, как будто сама вызывала имперцев. — Переполох, все бегают, как ошпаренные!
Вот это новость! Нашу маленькую, позабытую всеми богами Вселенной колонию Вечной империи нечасто тревожили подобными визитами. Историческое событие. В последний раз это происходило едва ли не полвека назад. Я про себя уже даже решила, что все сказочные истории о величии Вечной Империи — вымысел. Как можно летать между звёздами? Я представить себе не могла. Хотя начиная ещё с первых лет обучения в малом Красном круге, мы все учили историю освоения Вселенной. И назубок знали все типы космических кораблей. Но Империя Деус¹... Она была «где-то там», — рядом с волшебниками из страшных сказок и прекрасными рыцарями на колёсных машинах...
Я только плечами пожала. Какое мне дело теперь до имперских визитов? В монастырь всё равно их не пустят.
Быстро заправив постель, Куста привычным жестом заглянула под мою узкую, в пять ладоней, кровать, словно надеясь найти там любовника. Потом провела пальцем по шершавой поверхности подоконника, укоризненно покачав головой. Кроме деревянного ложа и низкого стула в моей крохотной комнате ничего больше не было. Меня с самого детства учили жить скромно. После маминой смерти отец вдруг решил, что излишества женщину развращают.
— Они страшные, говорят, словно огромные ысы! — произнесла Куса голосом, полным самого неподдельного ужаса — Только бы не добрались до нас!