Солнце и Замок - стр. 86
Посему я (как полагал сам) глазел вокруг сквозь борта флайера, наслаждался вкусом дивного ветра Йесода, напоенного освежающей чистотой морских вод без единой крупицы соли пополам с ароматами дивных, исполненных жизни йесодских садов, и обнаружил, что борта, прежде невидимые, сделались также неощутимыми. Казалось, мы плывем по морю на узком плоту под навесом из сложенных крыльев над головой, и увидел я, должен заметить, немало.
Как и следовало ожидать, одна из женщин-матросов столкнула за борт напарницу, но те, кто стоял ближе к корме, вытащили ее и, хотя вымокшая во всеуслышанье сетовала на зверский холод воды, море оказалось вовсе не столь холодным, чтоб нанести ей какой-либо вред, в чем я убедился, нагнувшись и окунув в воду руки.
Удостоверившись в том, я зачерпнул из-за борта йесодской воды, выпил все, уместившееся в горсти, и, хоть вода вправду оказалась почти ледяной, всем сердцем обрадовался, пролив немного на грудь. Эта мелочь напомнила мне одну древнюю сказку из книги в коричневом переплете, которую я одно время носил при себе как память о Текле. Рассказывалось там о некоем человеке: как-то раз, поздней ночью, возвращаясь домой через пустошь, увидел он пляшущую пару, мужчину с женщиной, присоединился к ним, а завершив танец, отправился с ними, омыл лицо в невидимом днем источнике и утолил жажду его водой.
Дальше жена его, наученная неким необычайно мудрым устройством, пришла на то же место спустя ровно год и услышала голос мужа, поющего соло под разухабистый, буйный мотив, и топот множества пляшущих, однако не увидела вокруг ни души. Когда же она расспросила обо всем этом мудрое устройство, ей было сказано, что муж ее отведал вод иного мира, омылся ими, а посему к ней больше не вернется.
Так оно и вышло.
На беломраморной улице, ведущей от пристаней к зданию на вершине холма, я избавился от общества матросов, держась как можно ближе к троице йесодцев и их пленнику. Матросы настолько приблизиться к ним не осмеливались, однако и сам я не смел признаться этим троим, кто я таков: по меньшей мере, сотню раз открывал рот, да так ни на что и не решился. Наконец я все же заговорил, но лишь затем, чтоб спросить, когда состоится суд, сегодня или же завтра.
Женщина, державшая перед нами речь, оглянулась.
– Тебе так не терпится увидеть его кровь? – с улыбкой спросила она. – Нет, ты ее не увидишь. Сегодня иерограммат Цадкиэль не соизволит занять Трон Правосудия, а посему мы ограничимся предварительным разбирательством. Предварительное разбирательство можно, буде возникнет надобность, провести и в его отсутствие.